очень нудно 
28 
Они подъехали ближе к кнехтам.
Отчаянный и оставшиеся в живых кнехты смотрели на четверку молча. Эти четверо вызвали всеобщее удивление.
Доминик, как всегда, был одет во все черное. Никлас тоже. Так распорядилась судьба. Двое стройных, высоких мужчин знатного происхождения — один блондин, а другой с черным, как ночь, волосами. С удивительными, особыми глазами.
А еще с ними были женщины. И что за женщины — красавицы! В этот день Виллему специально надела белое платье. Оно чудно оттеняло ее рыжие кудри и зеленовато-желтые глаза. Маленькая Элиса вся так и светилась. Кудряшек у нее было еще больше, чем у Виллему. Она была обладательницей блестящих голубых глаз, полных любопытства, вздернутого носика. Ее губы, казалось, вот-вот растянутся в заразительной улыбке. То, что она была не знатного происхождения, видно было с первого взгляда по одежде и поведению. Но она была очень, очень привлекательна.
«Какая дружная четверка», — с оттенком зависти подумал капитан.
— Чего желают господа?
— У нас та же задача, что и у вас, — ответил за всех Никлас.
— Уничтожить чудовище? Вам это не удастся.
Виллему услышала пение. Словно весь мир вокруг нее запел. Она поднялась на стременах, дыхание перехватило. В голове у нее вдруг что-то промелькнуло, и теперь она точно знала, что надо делать. Она погрузилась в глубокое отчаяние.
Как же она сможет?
— Что с тобой случилось, Виллему?
Оглянувшись, она заметила, как на нее смотрят в ожидании все — и друзья, и солдаты.
— Нет! — громко крикнула она.
— Что ты хочешь сказать? — осторожно спросил Доминик.
— Вы извините нас, — обратилась она к солдатам. — Мне надо кое-что обсудить с друзьями.
Четверка отъехала на достаточное расстояние и остановилась.
— Что случилось, Виллему?
— Вы говорите об уничтожении. Нет, его нельзя уничтожать, — горько произнесла она.
— Ты, верно, с ума сошла? — спросил Никлас. — Ведь чудовище убило огромное количество людей. Оно только и делает, что убивает. Ясно, что его надо обезвредить.
— Обезвредить, да, но не уничтожить. Между этими двумя словами огромная разница.
Видение все еще стояло у нее перед глазами.
— Он опасен, да, очень опасен. И с ним будет трудно. Но это наша задача, и вы знаете об этом так же хорошо, как и я. Наша задача не только в том, чтобы обезвредить его. Ты, Доминик, рожден для того, чтобы следовать за ним и передавать его настроения. Чем ты, собственно, и занимаешься. Ты, Никлас, рожден… чтобы завоевать его — ну, если не уважение, то доверие. Своим лекарским искусством, руками. Он очень в тебе нуждается. Причем именно сейчас.
— Я вижу, что он серьезно ранен, — сказал Никлас.
— Я тоже вижу, — полузадушено повторила Виллему. — Боже, помоги мне! На мою долю придется самая тяжелая работа.
— Какая?
Она словно вгляделась куда-то.
— Он преследует какую-то цель, — тихо произнесла она.
— Я это тоже знаю. Он не ведает сам, что это за цель, — сказал Доминик.
— В этом ты прав. Но наши с ним цели прямо противоположны. Борьба будет страшной!
Все помолчали. Никлас спросил:
— Какова твоя цель?
— Сотворить из него нового Тенгеля Доброго.
Все будто поперхнулись.
— Ты что, совсем сошла с ума? — оборвал ее Никлас. — Из этого?
— Если тебе даже и повезет, Виллему, против всех ожиданий, не забудь, что за его голову назначена цена. Будет сделано все, чтобы обезвредить его и заковать в кандалы.
— Мы не можем уничтожить его. Это выше наших сил.
Последнее предложение Виллему выкрикнула достаточно громко, чтобы звучало убедительнее. Это услышал капитан и ответил:
— Не говорите так. Сейчас он в сложной ситуации. Тяжело ранен.
— Это чисто внешне, — отвечала она. — Он быстро встанет на ноги. И тогда он станет серьезной угрозой всему миру.
— Он и так угрожает всем.
— Будет еще хуже, — кратко ответила она. Затем, не обращая больше никакого внимания на капитана и его людей, заговорила со своими родственниками: — Если он достигнет своей цели, он станет… да, я нисколько не удивлюсь, если он и в самом деле станет бессмертным. Но точно я не знаю.
— Но кто же он?
— Этого я не знаю. Да он и сам не знает.
28 
