10 
Но, как вы, возможно, знаете, на свете есть два вида преступлений, пострадав от которых, вы не добьетесь от полиции большого участия и любви. Первый — телефонное хулиганство, второй — угон велосипеда. И у первого, и у второго количество случаев так велико, а реальный ущерб столь ничтожен, что если каждым делом заниматься всерьез — весь полицейский аппарат страны просто парализует! Так что и меня там выслушали, даже глаз не подняв от бумажек… "Что у вас? Аноним звонит?.. Ну, и что же он вам говорит?.. Имя ваше произносит? И все?… Так, заполните вот этот бланк, бросите вон в тот ящик. Начнет произносить еще что-нибудь — немедленно сообщайте…" Вот и весь разговор. Откуда этот тип всегда знал, где я, и прочие странности никому уже не интересны. А будешь упорствовать, еще и за сумасшедшего примут…
В общем, понял я, ни от медицины, ни от полиции мне помощи не дождаться. Кроме как на свои силы, надеяться больше не на что. Когда я окончательно это осознал, шел уже двадцатый день моей телефонно-рвотной эпопеи. И хотя я всегда считал себя человеком довольно крепким — признаюсь, к этому времени и нервы мои, и здоровье стали сдавать…
— Ну, а с той женщиной, любовью твоего друга, все по-прежнему шло нормально?
— С ней-то? О, да! Друг как раз в командировку на Филиппины укатил. Аж на две недели… Помню, мы с ней сла-авно тогда порезвились!..
— Ну, а пока вы… резвились, телефон ни разу не звонил?
— Да, вроде, нет… Можно, конечно, лишний раз в дневнике посмотреть. Но вряд ли. Я же говорю, этот тип звонил, только когда я был совсем один! И рвало меня тоже когда я один. Я ведь тогда и начал задумываться: а как получается, что столько времени в жизни я — совершенно один? Ведь если посчитать, в среднем двадцать четыре часа в сутки я провожу в одиночестве! Жизнь у меня холостяцкая. Работаю дома — с сослуживцами встречаться незачем, а с клиентами все вопросы решаю по телефону… Женщины, с которыми сплю, — вечно чьи-нибудь женщины. Еду мне никто не готовит; выбегу поесть куда-нибудь — и тут же обратно домой… Даже спорт выбрал себе — одиночные заплывы на дальние дистанции! Единственное хобби — пластинки доисторические с музыкой, о которой сегодня никто и не вспоминает. По работе одиночество мне необходимо, чтобы сосредоточиться; новых знакомств поэтому и не завожу, а друзья юности, если какие и остались, в этом возрасте уже все по горло в своих заботах: раз в полгода встретишь случайно на улице — считай, повезло… Да что я рассказываю — вам, небось, и самому такая жизнь хорошо знакома, не так ли?
— Н-ну, в каком-то смысле… — согласился я.
Он добавил себе еще виски, пальцем разболтал в стакане лед и отпил глоток.
— В общем, я тогда очень крепко задумался. Что же делать и как жить дальше. Что, возможно, я теперь до конца своих дней обречен блевать каждый день в одиночестве да звонки от идиота выслушивать…
— Ну, завел бы себе женщину постоянную, чтобы рядом все время была!
— И об этом я тоже думал. Все-таки уже двадцать семь за плечами — можно и остепениться, и семью завести… Только не могу я так! Сдаться так просто? Да я бы потом всю жизнь себя изводил! Не тот характер, чтобы из-за паршивой рвоты да звонков от придурка привычки свои ломать и жизнь вверх дном переворачивать!.. В общем, собрал я все силы — физические, душевные, какие еще оставались, — и решил противостоять этой гадости до конца…
— Хм-м-м! — протянул я.
— Ну, а вы — как бы ВЫ поступили, господин Мураками?
— Ну, как… Не знаю. Даже примерно не представляю, ей-богу! — ответил я. И в самом деле, я даже примерно не представлял.
— В общем, как я и сказал, с той ночи в отеле и рвота, и звонки продолжались. И еще я начал страшно худеть. Вот погодите, сейчас даже точно скажу… Четвертого июня я весил шестьдесят четыре килограмма. Двадцать первого — шестьдесят один, а десятого июля — пятьдесят восемь… Пятьдесят восемь кило! Это при моем-то росте? Одежда на мне уже болталась, как на вешалке. Штаны на ходу поддерживал, чтобы не потерять…
— Погоди. А ты не пытался тот в голос в трубке на магнитофон записать?
— И тем самым показать ему, что я испугался? Что я паникую и ночами не сплю, думая, как от него избавиться? Ну, нет! Я так решил: посмотрим, кто первый сломается! Или я сдохну — или ему надоест… И со рвотой так же: просто начал считать, будто у меня теперь идеальная, совершенно восхитительная диета. А что? До крайности организм не истощается: живу себе и работаю так же, как и всегда… Даже пить снова начал. Утром пива баночку, вечером — виски, сколько душе угодно. А какая разница? Выпьешь — блюешь, не выпьешь — тоже блюешь. Так лучше уж пить, все душе легче… В общем, снял я приличную сумму в банке, пошел и купил отличный костюм по новой фигуре да две пары брюк. Там же, в магазине, глянул в зеркало, смотрю — а худоба-то мне даже к лицу! Понимаете? Выходило, что ничего особо ужасного в моей рвоте нет! От каких-нибудь геморроя или кариеса люди мучаются гораздо сильнее; а что касается щекотливости темы — так тот же понос обсуждать, согласитесь, куда неудобнее… Пищу организм раз в день, но усваивал, и кроме потенциальной возможности раком заболеть, не о чем беспокоиться до самой старости… Да в Америке таблетки рвотные прописывают желающим похудеть!..
10 
