очень нудно 
75 
— Но говоришь, кто-то платил?
— Да, и, должно быть, платили многие, потому что у него всегда было достаточно денег. Он покупал себе сладости и красивую одежду…
— Ладно, пусть ленсман в этом разбирается, — пробормотал Хейке, когда старшие дети застенчиво вошли в комнату, чтобы поздороваться. — Ну, как у тебя дела сегодня? — спросил он старшую девочку.
— Спасибо, хорошо, — она сделал книксен, глядя на него преданными глазами. — Микстура от кашля ужасно невкусная. Но в груди болит намного меньше.
— А вы ходите с компрессами, как я и просил?
— Да, конечно! А запах — как в лесу.
— Да уж, это странная смесь, — улыбнулся Хейке.
— Старший мальчик вообще не кашлял сегодня ночью, — сказала Хульда. — Да и сама я чувствую, что в груди стало мягче.
— Отлично! Но вы же знаете, что все это займет время. А четверо малышей?
— Да, у малышей температура, с ними не все хорошо. А другие, как раньше. Подумайте, Нильссон…
Она взглянула на детей и замолчала. Но не смогла удержаться, чтобы не продолжить:
— Никак не могу забыть про это! Ясно, что сейчас многие будут рады.
Они отреагировали на ее слова именно так, как нужно. Не издевательство, всего лишь мысль о том облегчении, которое многие испытают.
— А что, мама? Что случилось с Нильссоном?
— Да ничего, это я просто так.
Она смотрела на руки Хейке, которые надежно обхватили слабенькое, тщедушное тельце ребенка. Ее любимое дитя. Младше него был только малыш двух лет. Она никогда и не рассчитывала на то, что ему удастся стать старше, но вместе с тем гнала от себя мысль о смерти. Цеплялась за каждый день. Он жив пока! И невозможно думать о том, что будет в далеком будущем! Иначе она не выдержит.
Но теперь?.. Смеет ли она надеяться? Да нет, не стоит. Не разрешать себе так думать.
— А где Густав? — спросил Коль. Хульда удивленно взглянула на него.
— В шахте, разумеется…
— В шахте? А что он там делает? Ведь у него выходной!
— Да нет, разве мастер не знает? Вчера приходил хозяин и ужасно рассердился, что никто не работает, он заставил Густава и еще нескольких человек выйти на работу.
— Что?
— Да. Густав ненадолго забежал домой сегодня ночью, и сказал, что хозяин просто обезумел, и сейчас, пока этого трусливого мастера нет на месте, они пробьют северный забой. Ох, простите, это не Густав так сказал, а хозяин.
Коль лишь кивнул не слишком внимательно. Его смуглая, золотистая кожа сильно побледнела.
— А что, хозяин смог всех заставить?
— Нет, столько народа ему, наверное, и не надо. Он и не осмелился, взял только тех, кто не разозлился.
— А заплатить обещал?
— Ой, ну да! Сказал, что они получат много денег, потому что у него их куча. Человек 5—6 увел с собой.
— Кого?
— Густава, ведь он кузнец, он должен был пойти с ними, хоть ему и не хотелось. Он предпочел бы побыть сейчас с детьми. Да, и еще я знаю, что Сюне и Сикстен тоже были с ними. И Севед. А больше я ни о ком не знаю.
— Анна-Мария, — сказал Коль и повернулся к ней. — Я должен идти. Ты сможешь принять ленсмана?
— Нет, я хочу пойти с тобой.
Лучик нежности на секунду осветил его суровое лицо.
— Ты не можешь сейчас.
— Хорошо, тогда я дождусь ленсмана. Хейке на мгновение ослабил руки, сжимавшие грудную клетку ребенка.
— Мы договорились с Вингой, что пойдем покупать рождественские подарки, как только она вернется. Нам надо сделать еще много дел. Но, наверное, будет лучше, если…
— Нет, поезжайте, — сказал Коль. — Вы здесь люди посторонние, и вам не надо давать втягивать себя в наши проблемы.
И он заторопился в сторону дороги, ведущей к шахте, а Анна-Мария подумала, что ей не хотелось бы сейчас оказаться на месте Адриана Брандта.
Когда Коль добрался до шахты, больше всего он был похож на грозовую тучу. Было тихо — и снаружи, и в маленьком сарае, где он обычно размещался, и куда парни могли зайти погреться.
Но внутри шахты он слышал голоса, они эхом отзывались в ходах.
Шахта в том виде, в каком она была сейчас, была гордостью Коля. Он знал, что она ничего не стоит, но все равно считал делом своей чести поддерживать ее в настолько хорошем и безопасном состоянии, насколько это возможно. Ему казалось, что в этом его долг перед эксплуатируемыми рабочими. Адриан Брандт все время ворчал из-за ненужных на его взгляд мер безопасности и расходов, но Коль стоял на своем. А поскольку Брандт, в основном знакомился с шахтерским трудом, сидя за письменным столом, а Коль действительно знал свое дело, эти двое все время вели суровую и молчаливую борьбу. Адриан, по меньшей мере, сто раз собирался уволить Коля, но не осмеливался, так как знал, что мастер тут же действительно уйдет и заберет с собой многих рабочих. Без Коля не было бы никакой шахты, и в этом была печальная истина.
75 
