84 
— Мы идем к выходу, — сказал Коль. — Пошли за мной, я эту шахту наизусть знаю. Все здесь?
— Да, но я не знаю, как обстоят дела с отцом Сюне.
Все четверо, и Анна-Мария тоже, помогали нести старого пьянчугу, который казался скорее мертвым, чем живым. Она часто спотыкалась и им приходилось останавливаться и ждать, когда она снова поднимется. Но теперь они вышли из опасного забоя и были на более надежной почве, так что можно было уже не волноваться так.
Сначала они даже не поняли, что выкарабкались. Ведь уже стало темно. Но тут они увидели повсюду мигающие огоньки и услышали крики радости — толпа увидела их. Множество рук подхватили отца Сюне, здесь же был и маленький Эгон, он рыдал так, что сердце могло разорваться, а Винга усадила Анну-Марию на ящик — и тут ее силам пришел конец. Она была свободна, все выбрались, ей не надо было больше напрягаться. Она просто махнула на все рукой, и Винге пришлось ее поддерживать, чтобы она не упала.
Хейке занялся отцом Эгона. А Ларе пострадал очень серьезно, как им сказали.
И больше Анна-Мария уже ничего не слышала.
Час спустя ситуация начала понемногу проясняться.
Ленсман закрыл и опечатал шахту. Отца Эгона и Ларса отвезли в больницу в город. За Анной-Марией присматривал Хейке, а Коль пострадал намного серьезнее, чем он дал кому-то заметить. Но сейчас и он был цел и невредим, перевязан, как и все остальные, побывавшие в шахте.
Все разошлись по домам, встречать довольно сумбурное Рождество.
А ленсман пошел в дом Брандтов, прихватив с собой Хейке, Вингу, Анну-Марию и Коля. Один из людей ленсмана по-прежнему стерег эту семейку. Все члены семейства были весьма рассержены из-за того, что им не дали уехать в город, чтобы отпраздновать Рождество.
Все устроились в гостиной, обстановка была напряженной. Наконец ленсман произнес:
— Да уж, здесь в Иттерхедене много чего произошло за последние дни. Мне хотелось бы кое-что прояснить…
Он ненадолго замолчал. Ледяной взгляд фру Брандт достиг его с заоблачных высот, дочери решительно отказывались смотреть в сторону Анны-Марии и Коля, а Адриан без устали ходил кругами. Селестины, к счастью, не было.
— Шахта закрыта. Больше она открыта не будет, — сказал ленсман. — По словам мастера Симона все, что могло там находиться, уже добыто, и сейчас вновь начался обвал. Гора окончилась, и продолжать было бы непростительно.
— Мне все равно, — нервно начал Адриан. — У меня есть и другие проекты, и мы не собираемся дальше оставаться в этом несчастном Иттерхедене!
— А… рабочие? — тихо спросил ленсман. — Что вы собираетесь делать с ними?
Адриан распрямил спину и постарался выглядеть достойно:
— Они так ужасно вели себя по отношению ко мне и моей семье, что не могут рассчитывать на милосердие с моей стороны.
Ленсман предпочел отказаться от выяснения перспектив рабочих на будущее, этот разговор все равно ни к чему бы не привел. Вместо этого он сказал:
— У вас есть другие проекты, вы сказали. Как вы думаете их финансировать? Потому что здесь было явно убыточное предприятие, основанное на легкомысленных, нереалистичных мечтах о золоте.
Адриан хотел было протестовать, но решил, что это бессмысленно, когда имеешь дело с таким плебеем, как этот деревенщина-ленсман.
— Денег у меня достаточно.
— Правда? — мягко спросил ленсман. — Вы ведь не так давно были у меня и…
— Теперь я получил тот кредит в банке.
— Под какое обеспечение, позвольте спросить?
— Не позволю! Это целиком и полностью мое личное дело.
Ленсман стал похож на паука, который окружает свою добычу. Все вопросы он задавал мягко и спокойно.
— Тогда, я полагаю, у господ Линд из рода Людей Льда есть что сказать в этой связи…
Все взоры устремились на Вингу и Хейке. Заговорила Винга:
— Да, мы ездили по делам сегодня утром. Сначала побывали у священника, где было аннулировано извещение о помолвке Адриана Брандта и нашей молодой родственницы.
Дамы возмущенно повскакивали со своих мест, застыв, как палки. Лицо Адриана постепенно теряло всякую краску.
— Но Анна Мария! Ведь ты же не просила их делать это?
— Это было сделано по моей просьбе, — ответила она, хотя даже и не слышала ничего о том, что Винга и Хейке побывали у священника. — Мне стало так легко, что я готова заплакать! Я никогда не хотела за тебя замуж, и ты знаешь об этом!
84 
