7 
Закончив молитву, он вышел из башни и направился к спрятанному среди кустов колодцу, чтобы набрать моды. Мороз смягчился, под утро пошел снег, и, даже если где-то и оставались следы беглеца, — теперь они были укрыты белой пеленой, и Тибо возблагодарил за это Бога. Вернувшись к себе, он полез в кладовку за овощами и куском сала, подарком дровосека, которого старик вылечил минувшей осенью — у парня была сильно поранена нога. Лесные люди его не опасались — знали, что он хорошо разбирается в лекарственных растениях, и приходили сами. Зато деревенские — совсем наоборот: на них большой лес с его тайнами нагонял страх, их сюда не заманишь.
Старик почистил репу и дикую капусту, залил овощи водой, поставил их томиться на огонь. Мальчик — как ни странно, у Тибо не получалось мысленно называть его иначе, хотя гость выглядел взрослым и мужественным, — мальчик проснется голодным.
Он долго и растроганно смотрел на спящего: в грязном, заросшем щетиной лице все же угадывались черты сходства с матерью, чувствовалась ее греческая кровь. Нос совсем такой же — прямой, ровно продолжающий линию высокого умного лба, почти не прикрытого спутанными немытыми волосами. Правда, остальные черты у него от отца: черные-пречерные, слегка удлиненные глаза под прямыми бровями, четко обрисованные, в меру полные губы — сразу видно, что этот рот всегда готов к улыбке; наконец, твердо очерченная челюсть и волевой подбородок, свидетельствующие о сильном характере. Но гость все же был еще очень юн: эти губы и нежная кожа цвета слоновой кости — они еще детские, и, слеза, скатившаяся из-под опущенных ресниц, тоже была детской.
Старик взял руку юноши, лежавшую поверх одеяла, и тихонько разжал пальцы, чтобы рассмотреть ладонь. Вот царапины, а вот небольшая мозоль — от ежедневных упражнений с мечом, боевым топором или копьем... Уж кому-кому, а Олину де Куртилю можно было доверять обучение боевым искусствам и обращению с лошадьми. Если бы у Рено не отобрали его имение, его, несомненно, хоть сегодня можно было бы посвящать в рыцари... но ведь ничего еще не потеряно, раз ему удалось сбежать от врагов и добраться сюда. Остается узнать его получше, чтобы понять, можно ли доверить мальчику наследство, которое отшельник так долго берег для него...
Пальцы руки, которую держал Тибо, внезапно сжали его руку, и юноша открыл глаза. Сначала он удивился, увидев перед собой незнакомое лицо, потом обрадовался.
— Как хорошо я выспался! — потянувшись, выдохнул Рено. — Давно мне так не спалось, с тех пор, как...
— Да кто же может заснуть, когда ждет палача, кто может заснуть, когда душа переполнена болью и негодованием? А теперь иди-ка умываться! Я принес воды, и на дворе немного потеплело. А я пока приготовлю тебе одежду — в ней ты не будешь привлекать к себе внимания, когда уйдешь отсюда...
— Вы прогоняете меня, мессир? — испуганно, как ребенок, которого грозят отправить на улицу темной ночью, воскликнул молодой человек.
— С чего ты взял? Разумеется, ты уйдешь отсюда, но я не говорил, что это случится прямо сейчас. Мне нужно многое рассказать тебе, прежде чем отпустить в большой мир, — добавил старик, доставая из сундука монашескую рясу с капюшоном, похожую на его собственную.
Юноша удивленно посмотрел на эту рясу — у монахов, а уж тем более у отшельников, редко найдешь такой запас одежды. К тому же эта ряса выглядела новой, во всяком случае — новее той, что была надета на Тибо.
Отшельник прочитал его мысли и улыбнулся:
— Друг оставил ее мне, чтобы я мог сменить облачение, если моя ряса совсем обветшает, а от подарков друзей не отказываются. Теперь она твоя, можешь ее надеть, ничего не опасаясь. И давай позавтракаем... а потом поговорим...
— Охотно, вот только не подвергаю ли я вас опасности, оставаясь здесь?
— Нет. Мне, как, впрочем, и тебе, ничто здесь не угрожает. Если бальи Шаторенара получил власть из рук короля, он не посмеет разыскивать тебя в ленных владениях рода Куртене, по-прежнему принадлежащих молодому императору и прекрасно охраняемых. Особенно сейчас, когда владелец этих земель, вполне возможно, уже вернулся во Францию и может явиться сюда в любую минуту.
Рено снова изумился:
— Лес такой огромный, непролазный... Да еще башня, о существовании которой, по словам моего отца, все или почти все давно забыли, — это, по-моему, надежно охраняет вас от появления нежелательных гостей. Откуда же вам все это известно?
7 
