очень нудно 
38 
Конечно, Гростенсхольм знавал лучшие времена. Усадьба была старая, она как бы венчала собой все селение, но чтобы поставить ее на ноги, требовалось много сил и много денег. Лучше всего было бы снести ветхие дома и отстроить все заново. Но у кого могло хватить на это средств — ведь королевская казна требовала нечеловеческих налогов. Альв и Берит латали только те дыры, с которыми просто нельзя было жить.
Внешне отношения между Ингрид и Даном никак не изменились. Но Дана терзало чувство вины, которое со временем только усиливалось. Он опасался, что они, возможно, убили ребенка.
Один раз он попытался заговорить об этом с Ингрид. О ребенке, который мог бы у них родиться, и о том, каким красивым он мог бы быть.
— Ты совсем рехнулся? — напустилась на него Ингрид. — Не нужен мне никакой ребенок! Я хочу еще пожить в свое удовольствие. Вот выйду замуж за своего жениха с его пятью именами, тогда и рожу. Но видит Бог, что торопиться с этим я не буду! Хорошая мать из меня все равно не получится!
Дан молча смотрел на нее. Ему было жаль Ингрид. Но она хотя бы не лгала ни ему, ни себе.
Ингрид проявила неожиданную покладистость и позволила Ульвхедину оставить у себя сокровище Людей Льда. Впрочем… Впрочем, она поставила одно условие: корень мандрагоры должен достаться ей!
Весь день, пока они ехали вдоль озера Мьоса, Ингрид и Ульвхедин препирались из-за корня. В конце концов Ульвхедин уступил. По крайней мере, дома будет царить мир, решил он. Ингрид была довольна.
Она тут же повесила корень себе на шею и спрятала его под кофтой. Дана передернуло: как только ей не противно!
— Мне он кажется живым, похожим на гусеницу, — сказал он.
— Молчи! Не смей его оскорблять! — рассердилась Ингрид.
Значит, и она относилась к корню, как к живому существу.
Из Гростенсхольма Дан незамедлительно уехал в Швецию, чтобы отдать Улофу Рюдбеку-младшему собрание растений и жениться на Маделейн. Потом он хотел сразу же поехать в Гамельн. Он не знал, что за это время Улоф Рюдбек потерял своего сына, капитана Улофа, и у него на руках остался двухлетний внук Туре. Профессор, оплакивавший сына, отложил растения в сторону и забыл о них.
Альв не мог поехать на север за Ингрид и Даном, как собирался, потому что Берит начала харкать кровью, и он не хотел оставлять ее одну. Когда Ингрид вернулась, родители решили не огорчать ее и не сказали ей об этом. Альв только попросил Ингрид заняться хозяйством и разгрузить немного мать, не объясняя причин. Ингрид неохотно взялась за дело, она не любила домашнюю работу. Отвращение к хозяйству и будничным заботам было общей чертой всех женщин из рода Людей Льда. Они любили творить, создавать что-то новое, неповторимое и потом с гордостью любоваться делом рук своих. Домашняя же работа, за редким исключением, была однообразной и нудной, от ее монотонности страдали Силье, Суль, Сесилия и Виллему, и теперь вот — Ингрид. В этом все женщины рода Людей Льда были похожи друг на друга. Но Ингрид было мучительно видеть мать, лежащую в постели, и она безропотно трудилась с утра до вечера.
Пока она отсутствовала, пришло письмо от Тура Эгиля Фредерика и так далее. Он просил руки Ингрид и сообщал, что его перевели в Кристиансанд и произвели в лейтенанты, — он рассчитывал, что жена переедет к нему. Ему хотелось бы, чтобы Ингрид приехала в Кристианию 4 августа, он собиралась прибыть туда тогда же. У него не будет возможности покинуть столицу, но если Ингрид согласна, они скромно отпразднуют свадьбу в Кристиании, в доме кузины его отца, и оттуда уже вместе поедут в Кристиансанд.
— К чему такая спешка? — Ингрид была недовольна.
— А по-моему, это разумно, — сказал Альв. — Сейчас он лейтенант, а когда станет капитаном, вы поселитесь в Гростенсхольме и он будет управлять усадьбой. Положа руку на сердце, я с нетерпением жду этого времени.
— Тогда давайте подождем со свадьбой, пока он не получит чин капитана, — предложила Ингрид. — Я не хочу уезжать от матери, пока она больна.
Альв не мог переубедить ее. Его и Берит радовало, что Ингрид к ним так привязана, но сейчас они предпочли бы видеть ее уже замужем. Оба понимали, что их дни сочтены и хотели одного: умереть с сознанием, что судьба дочери устроена.
Через несколько дней после возвращения домой Ингрид обнаружила, что снадобье, которое она приняла, чтобы не забеременеть, по-видимому, утратило свою силу. Она все больше убеждалась, что та колдовская ночь не прошла для нее даром.
38 
