очень нудно 
59 
— Да, Тенгель отравил ее и отравился сам, — грустно сказала Ингрид. — Она не успела никому сказать о своем тайнике. Бедняжка! Давай посмотрим, что там в мешке…
Альв молча перевернул мешок над старой овчиной, лежавшей на кровати. Из мешка, весело звеня, посыпались монеты, и глаза у Ингрид стали круглыми от удивления. Последняя монетка застряла в складках мешка, но Альв вытряс и ее. Онемев, они смотрели на богатство, рассыпанное на овчине. Монет была целая куча.
— Какие старые! — ослабевшим голосом сказала Ингрид. — Думаешь, они чего-нибудь стоят?
— А как же! — Альв тоже ослабел от волнения. — Разве ты не видишь, что они золотые? Золото не падает в цене! — Он взял в руку несколько монет. — В прошлом году я был по случаю в Кристиании и там при мне знающие люди беседовали о старинных монетах. Поэтому я знаю, сколько они стоят.
— Они помогут покрыть хотя бы часть нашего долга?
— Даже вот этих монет, что лежат у меня в горсти, хватит с избытком, чтобы расплатиться со всеми долгами. Подожди, мне надо сесть!
— Батюшка, на вас лица нет! — Ингрид не на шутку встревожилась за отца.
— Это от неожиданности, только от неожиданности.
— Значит… значит… мы разбогатели? — осторожно спросила Ингрид.
— Прежде всего мы должны поделиться со всеми наследниками Силье.
— Непременно! Они тоже еле сводят концы с концами. Как приятно будет их порадовать.
— Ты всегда думаешь о себе в последнюю очередь! — По лицу Альва скользнула усталая улыбка.
«Увы, далеко не всегда», — с горечью подумала Ингрид.
Альв прервал ее мысли.
— Даже если мы поделимся с нашими в Элистранде, с семьей Виллему в Швеции и с Лене и Кристианой, которые живут в Сконе, всем достанется изрядный куш.
— Наверное, надо спросить Ульвхедина, можно ли сразу вычесть из этих денег триста риксталеров на наши налоги?
Альв задумался.
— Я думаю, так и надо сделать. Если мы лишимся Гростенсхольма, мы потеряем и Линде-аллее и Элистранд. Хозяйства этих усадеб друг без друга существовать не могут.
Вдруг он насторожился.
— Ингрид, а как ты это нашла?
Она опустила глаза.
— Позволь мне не говорить об этом.
— Суль? — тихо спросил Альв.
— Н-нет, — ответила она. — На этот раз не Суль.
— Но тебе помогла печать Людей Льда?
— Да.
— Тогда я больше не буду спрашивать. Ты была примерной дочерью все эти годы…
Альв закрыл лицо руками и разрыдался. Неожиданное счастье, свалившееся на него после долгих лет страха и испытаний, оказалось непосильным для больного человека. Ингрид села рядом и обняла отца.
— Не плачьте, батюшка, не плачьте! Теперь все будет хорошо!
Фогд уехал с горстью золотых монет, которые, по его словам, были венгерскими гульденами XVI века. В то время они попали в Данию и имели там хождение.
Наследство разделили по справедливости, и все были счастливы, и в Норвегии, и в Швеции.
Гростенсхольм освободился от долгов. Ингрид получила передышку, она могла больше не надрываться на непосильной работе. Только теперь она почувствовала, как устала, и проспала несколько дней подряд. Даниэль, привыкший, что мать всегда где-то поблизости, как бы она ни была занята, даже испугался. Возможно, Ингрид и не была образцовой матерью: одежда Даниэля далеко не всегда сверкала чистотой, и часто он был предоставлен самому себе — но ее безграничную любовь к себе Даниэль чувствовал постоянно. И вдруг мать не отвечает на его вопросы и бормочет сквозь сон что-то невнятное!
Потом начался основательный ремонт и перестройка старого поместья, эти работы радовали всех. Они никому не были в тягость. А если кто и уставал, то это была приятная усталость.
В эти дни пришло радостное письмо из Сконе.
Вендель Грип жив! Он вернулся домой, правда, потеряв обе ступни, но как бы там ни было, любимый сын Кристианы вернулся домой!
Вендель рассказывал странные вещи. О неизвестной ветви рода Людей Льда. Оказывается, у Карского моря жили их родичи. О Тан-Гиле, который был не кто иной, как Тенгель Злой. О горной стране Таран-гае, где будто бы была спрятана часть богатства Людей Льда. И главное, что в том далеком краю живет ребенок, отмеченный печатью Людей Льда. Все представители молодого поколения: Вендель, Ингрид, Дан или Йон — могут, не опасаясь, рожать детей.
59 
