Лёгкий, ненавязчивый романчик 
123 
Тот самый, что в один прекрасный день станет султаном по имени Рукн ад-Дин Бейбарс ал-Бундукдари, но пока он был только начальником над арбалетчиками покойного султана Ас-Салих Айюба. Бейбарс не был ни египтянином, ни сирийцем, ни курдом, как Саладин. Он был кипчаком, рожденным в Туркестане. Туркестан претерпел нашествие монголов, так что в жилах его матери и его самого текла монгольская кровь. Мальчиком он был продан в рабы в Дамаск, оттуда попал в Каир, где стал телохранителем старого султана Аль-Салиха. Султан заметил его отвагу, ум и холодную жестокость, дал ему титул эмира и назначил начальником над арбалетчиками. Бейбарсу исполнилось тогда двадцать семь лет.
Атака Робера д’Артуа, влетевшего в Эль-Мансуру, задохнулась. Крестоносцев встретили отряды мамелюков, на их развевающихся знаменах красовался лев. Сеть разбегающихся улочек разделила отряд нападающих, и теперь справиться с горстками христиан не составляло большого труда. Робер, теснимый мусульманами, бился, как яростный барс, надеясь продержаться до прихода брата, но силы были неравными. Слезы ярости текли по его щекам под забралом шлема, кровь и пыль пропитали джюпон с изображением королевских лилий. Он мало-помалу отступал в глубь города, жители которого, спрятавшись за стенами, тоже сопротивлялись пришельцам. Один за другим рыцари падали, сраженные стрелами, пущенными с крыш, камнями, брошенными из окон.
– В укрытие, мессир! – крикнул Роберу Рено, успев заслониться щитом от летящей в него плитки. – Пока не придет король…
– Хороший совет! Вот дом…
Они спешились и, отпустив лошадей, устремились вместе с Круазилем, Френуа и еще несколькими рыцарями к одному из домов, продолжая сражаться, потому что их по пятам преследовали мамелюки. Французы отбивались в коридоре, потом во внутреннем дворике, а мамелюки все прибывали и прибывали. И вдруг принц понял, что брата ему не дождаться, что ему суждено погибнуть здесь, вот сейчас, он понял это, почувствовав нестерпимую боль, когда в шею ему вонзилась стрела. Кровь потекла потоком, обагрив голубую ткань джюпона, но он не упал и даже отстранил Рено, который хотел его поддержать.
– Нет! Беги!
– Я? Чтобы я…
– Беги, говорю тебе! Нужно… чтобы король… узнал… и простил меня… Нужно… найти Крест… Ты теперь один… За нами… лестница… терраса…
Рыцари Робера, увидев, что он ранен, встали перед ним, защищая своего господина, и один за другим падали мертвыми. С неслыханным мужеством Робер д’Артуа продолжал сражаться, но его голос хрипел, когда он отдал свое последнее распоряжение:
– Беги! Я приказываю… Королю…
Усилие исчерпало его последние силы, и он упал на плиты галереи, окружавшей внутренний дворик. Рено, не выходя из-под тени этой галереи, сначала спрятался за пальмой, что росла во дворике, снял с себя шлем и бросился вверх по лестнице, а темнокожий победитель в тюрбане, издав радостный вопль, уже кромсал голубую ткань с вышитыми лилиями, чтобы превратить ее в знамя и положить его к ногам Бейбарса. Позже стало известно: военачальник был убежден, что убит сам король Франции, и это отвлекло внимание от остальных, кто еще оставался в этом доме… Дом гудел от восторженных кликов, когда Рено выбрался на площадку, которой заканчивалась лестница. Он оказался вдруг под куполом голубого неба, а под ногами у него теснились плоские крыши сгрудившегося внизу городка, за крышами виднелись башни крепости, а за башнями – лента воды и равнина, на которой вздымались клубы пыли и слышался глухой лязг оружия. Опустив глаза, Рено внезапно увидел смуглого мальчугана в грязной и рваной тунике, тюрбан ему заменяла тряпка, он сидел в углу, обняв тонкими руками большой кувшин.
Рено понял, что спасения ему нет. Сейчас мальчишка позовет на помощь, и все будет кончено. Убить это слабое и беспомощное существо он не мог. Договориться о чем-нибудь – тоже. Держа окровавленный меч между собой и мальчиком, он стал примериваться, намереваясь перепрыгнуть на соседнюю крышу, как вдруг мальчик заговорил на языке Гомера, с которым Рено сроднился во время своей службы Бодуэну.
– Ты, конечно же, франк?
– Конечно, но…
– Пей! Я знаю, тебе хочется пить.
Мальчик опустил ковш в огромный кувшин и протянул воду Рено. Рено не противился чуду, он принял его, потому что и вправду очень хотел пить. Он выпил воду с наслаждением, какого никогда еще не испытывал, и вернул ковшик мальчику.
123 
