очень нудно 
133 
Несмотря на болезнь Людовика, его не уставали допрашивать, требуя, чтобы он отдал замки, принадлежащие тамплиерам, госпитальерам и даже сирийским баронам. Но он отвечал с неизменной кротостью, что не может распоряжаться тем, что ему не принадлежит. Тогда ему грозили пытками, обещая раздробить ноги. А он смиренно отвечал, что он их пленник и они могут поступать с ним так, как им заблагорассудится…
Побежденный величием его души, Туран-шах перестал его мучить. Или, может быть, все-таки понадеялся получить выкуп и поэтому распорядился лечить короля? Во всяком случае, короля одели в достойные его одежды, вернули священника и молитвенник и потом опять начали вести переговоры.
Султан был жаден до богатства, но еще жаднее был его эмир Бейбарс, потому что жаждал не только золота, но и власти и считал султана слишком мягкотелым. Бейбарс подговорил мамелюков устроить против султана заговор. Когда Туран-шах пригласил своих эмиров на пир, они вытащили сабли и напали на него. Султан тоже выхватил саблю и стал защищаться, но вскоре уронил оружие вместе с отрубленными пальцами. Он попытался спастись бегством и спрятался в оставленной французами деревянной башне, что стояла на берегу Нила. Но башню подожгли. Султан успел выпрыгнуть из нее прямо в реку. Он плыл, а убийцы вдогонку осыпали его стрелами. Рука Туран-шаха кровоточила, он просил о помощи, призывая правоверных мусульман вспомнить во имя пророка о Законе, но Бейбарс с наслаждением вдыхал запах его крови и любовался его муками. Когда, разжалобившись, какой-то пастух протянул султану руку и тот ухватился за нее, Бейбарс отрубил руку Туран-шаха, оттолкнул его подальше от берега и оставил истекать в воде кровью. Когда султан умер, его труп вытащили на берег и оставили без погребения. Так и лежало его тело до тех пор, пока посланец от калифа Багдада, главный мулла всех мусульман, не посоветовал очень сурово Бейбарсу похоронить его с надлежащими почестями, и тот внял его совету. Таков был конец правления в Египте династии Айюбидов, основанной благородным Саладином.
Смерть витала и над французским королем, и над всеми другими пленниками. Один из убийц разыскал французского короля, желая узнать, что получит от него, если убьет его врага. Но король взглянул на него так, что тот удалился, бормоча угрозы. Бейбарс хоть и был свирепым дикарем, но безумием не отличался, он прекрасно знал, как велика сумма выкупа, о которой почти уже договорились убитый султан и его царственный пленник: четыре тысячи ливров за всех воинов и возвращение Дамьетты за самого короля. Он решил продолжить переговоры.
В это время Рено боролся со смертью в маленькой хижине на берегу Нила. С ним случилось то, что может случиться в Египте с каждым. По крайней мере с тем, кто не носит на ногах прочных сапог или кольчужного чулка с сабатонами [50]. До Дамьетты оставалось не больше половины лье, когда Рено увидел посреди дороги мертвую змею и, желая расчистить путь маленькому Василию, отшвырнул ее ногой. Но змея оказалась живой, серая спираль обвила ногу Рено и впилась ему в щиколотку. Он громко вскрикнул, и Василий, увидев змею, тоже. Оторвав от себя смертельно опасную ленту, Рено бросил ее в воду. На ноге у него отчетливо виднелись два небольших отверстия, из которых вытекло немного крови. Рено вспомнил, что в Гатине маленьким он встречался со змеями и знал, как поступить, если кого-то она укусит. Но, может быть, здесь совсем другие змеи? Однако нужно было действовать. Промедление грозило смертью.
Рено уселся на землю, снял с себя веревку, что служила ему поясом, сразу же уронив кинжал, который прятал у себя в складках рубахи, и крепко-накрепко перетянул укушенную ногу выше щиколотки, потом кинжалом надсек себе кожу выше и ниже укуса. Он уже перегнулся, приноравливаясь к тому, чтобы начать высасывать из ранок кровь, как Василий, который до этого от ужаса не мог сдвинуться с места, остановил его:
– Погоди! Ты не сумеешь, я знаю, как это делается!
– Нет! Ни за что! Если яд…
– Я уже высасывал змеиный яд. Как-то змея укусила сына хозяина, и меня заставили это сделать…
В самом деле, Василий принялся за дело с большим умением, он высасывал кровь и сплевывал ее, снова высасывал и снова сплевывал до тех пор, пока кровь не перестала сочиться.
– Будем надеяться, что все обойдется, – вздохнул он. – Для сына хозяина этого оказалось достаточно, но змея была куда меньше.
133 
