Лёгкий, ненавязчивый романчик 
159 
Старик отвернулся от него и, хромая, сделал несколько шагов в сторону. Де Фос с трудом удержался, чтобы не разделаться с жалким нищим, дав ему хорошего тумака худой, но весьма крепкой и жилистой рукой.
– Не настоящий? – прорычал он. – Я брат Ронселен де Фос и ношу звание командора, но не имею под своим началом командорства, так как главной моей обязанностью является объединение командорств между собой. Этого тебе достаточно, чтобы относиться ко мне с должным почтением?
– Вовсе нет. Этого достаточно, чтобы понять, что орден очень сильно изменился.
Рено понял, что Ронселен сейчас поколотит старика, и бросился между ними.
– Брат Ронселен, вы обязаны быть почтительным с этим человеком, хотя бы потому, что он намного старше вас. Разве вы не поняли, что он тоже принадлежит к вашему ордену, иначе бы не знал так хорошо его устава? – Потом Рено с величайшей почтительностью обратился к старику: – Соблаговолите простить вашего брата-тамплиера, он во власти величайшего разочарования, впрочем, как и я. Если вам было бы угодно, я с удовольствием узнал бы ваше имя, а меня зовут Рено де Куртене, я рыцарь и оруженосец короля Людовика, по счету девятого.
– Куртене? Вот уж неожиданность! Одного из последних хранителей Креста тоже звали де Куртене. И он же вместе со своим товарищем закапывал настоящий Крест накануне гибельного сражения…
– Откуда вы это знаете? Неужели вы были свидетелем произошедшего? – предположил Рено, произведя про себя нехитрый подсчет. – Вам ведь много лет, не так ли?
– Да, а тогда я был совсем мальчишкой-тамплиером, только что посвященным в рыцари. Меня зовут Эмар де Рейяк.
– Ты сбежал с поля битвы? – предположил де Фос, презрительно скривив губы. – Вот почему ты до сих пор жив!
– Нет, я не бежал. От смерти меня избавил конь. На скаку он споткнулся, я вылетел из седла и ударился головой о камень. Из-за страшной жары на мне не было шлема. Я долго пролежал сначала без сознания, а потом в горячке, не помня ничего, даже своего имени. Выходил меня старик-отшельник, который жил тут в пещере. Его звали Джемал, он молился Аллаху, но был добрым и сострадательным человеком. Он меня выходил и почти что вылечил. Я говорю «почти», потому что прошли долгие годы, прежде чем ко мне вернулась память. За это время я привык к жизни дикаря. Джемал умер, а я остался жить тут. О катастрофе на Тивериадском озере мне рассказал мой старый и добрый друг…
Рассказ старика заинтересовал Ронселена, и взгляд его оживился. Ему очень хотелось кое-что узнать, и он поспешил задать вопрос:
– Если вы принадлежали к ордену тамплиеров, то, наверное, знаете, что сталось с Крестом!
– Да, знаю. Я уже сказал, что был тогда очень молод, ну и, разумеется, любопытен. Я слышал о том, что был отдан приказ закопать его, и захотел узнать, где именно. Бог покарал меня потом за неуместное любопытство.
– Вот уж не думаю! Он спас вам жизнь, вам и Тибо де Куртене – единственному из всех рыцарей-храмовников, но и Тибо уже умер. – Де Фос стал гораздо вежливее, как только понял, как драгоценны знания старика. – Мы приехали, чтобы забрать подлинный Крест. Таков приказ ордена. Где он спрятан?
– Именно там, где вы начали копать сегодня утром. Молодой человек точно указал вам место. Только почему он был связан?
– Меня вынуждают повиноваться, – объяснил Рено. – Я не хотел передавать Крест в руки храмовников. Простите за такие слова, вы ведь тоже рыцарь-храмовник, но мой отец взял с меня клятву, что я непременно передам его королю Людовику. К тому же и папа Иннокентий тоже хочет получить эту святыню…
– Мне думается, что притязания папы вполне законны… Значит, вас привезли сюда силой? А молодую женщину, которую слуга охраняет возле руин, тоже доставили сюда помимо ее воли?
Невеликий запас терпения де Фоса иссяк.
– Довольно пустой болтовни! – заорал он. – Если вы знали, где спрятан Крест, то наверняка можете показать, где он находится сейчас!
– Рыцарь-храмовник никогда не лжет. Да, я знаю, где находится Крест. Однажды сюда пришли сыновья Аллаха. Они раскинули лагерь возле акации. Их было всего пятеро, и они что-то искали. Они топали по земле ногами, а потом прислушивались, словно ждали, не послышится ли эхо. Один из них даже влез на дерево, но они ничего не нашли и на другой день уехали. Я подумал, что они могут вернуться куда более многочисленным отрядом, и испугался. На следующую ночь я выкопал из земли символ всеобщего воскресения.
159 
