97 
– Никак. Выберем как сумеем, отправим звездолет и станем молиться…
– То-то и оно. Не слишком все это весело. Устал я… Уайлдер тронул кнопку, и теперь закрылось большое око. Вынесенные в космос линзы, направляемые ракетными двигателями, многие дни бесстрастно пялились в бездну, видели непомерно много, а знали мало, – а теперь не знали и вообще ничего. Обсерватория висела незрячая в бесконечной ночи.
– Домой! – приказал капитан. – Полетели домой!.. И слепой нищий, протянувший руку за звездами, развернулся на огненном веере и убрался восвояси.
С высоты города-колонии на Марсе казались очень хороши. Идя на посадку, Уайлдер увидел неоновые огни средь голубых гор и подумал: “Мы зажжем огни и на тех мирах, в миллиардах миль отсюда, зажжем, и дети тех, кто живет под этим неоном, станут бессмертными. Именно так – если мы добьемся успеха, они будут жить вечно…”
Жить вечно. Ракета села. Жить вечно!..
Ветер, налетевший со стороны города, доносил запах машинного масла. Где-то скрежетал алюминиевыми челюстями музыкальный автомат. Рядом с ракетодромом ржавела свалка. Старые газеты плясали на бетонированной дорожке.
Уайлдер застыл на верхней площадке лифта причальной мачты. Ему захотелось остаться здесь и никуда не спускаться. Огни воплотились в людей – раньше это были слова, слова казались великими, и с ними было так легко управляться…
Он вздохнул. Груз – люди – слишком тяжек. До звезд слишком далеко.
– Капитан! – позвал кто-то.
Он сделал шаг. Лифт провалился. С беззвучным воем они понеслись вниз, навстречу подлинной тверди под ногами и подлинным людям, ожидающим, чтобы он совершил свой выбор.
В полночь приемник для срочных депеш зашипел и выстрелил патроном-сообщением. Уайлдер сидел у стола в окружении магнитных пленок и перфокарт и долго не притрагивался к цилиндрику. Наконец он вытащил сообщение, пробежал его глазами, скатал в тугой шарик, но нет – развернул опять, разгладил, перечитал:
“Заполнение каналов водой завершается через восемь дней. Приглашаю на прогулку на яхте. Избранное общество. Четверо суток в поисках затерянного города. Сообщите согласие. И.В. Эронсон”.
Уайлдер прищурился и тихо рассмеялся. Смял бумажку снова и снова остановился, поднял телефонную трубку, сказал:
– Телеграмма И.В. Эронсону, Марс-сити, один. Приглашение принимаю. Сам не знаю зачем, но принимаю.
Повесил трубку. И долго сидел, глядя в ночь, укрывшую в своей тени орду перешептывающихся, тикающих, вращающихся машин.
Высохший канал ждал.
Двадцать тысяч лет он ждал, но видел лишь призрачные приливы всепроникающей пыли.
А теперь донесся шелест.
И шелест превратился в поток, в блистающую стену воды.
Словно некий огромный кулак ударил по скалам, и хлопнул по воздуху клич: “Чудо!..” И стена воды, гордая и высокая, двинулась по каналам, распласталась на ложе, истомившемся от жажды, достигла древних иссохших пустынь, ошеломила старые пристани и подняла скелеты кораблей, покинутых тридцать веков назад, когда та былая вода выкипела до дна.
Прилив обогнул мыс и вознес на своем гребне яхту, новенькую, как самое утро, со свежеотчеканенными серебряными винтами, латунными поручнями и яркими, вывезенными с Земли флагами. Яхта, причаленная к берегу, носила имя “Эронсон-1”.
На борту ее был человек, носивший то же имя, и он улыбнулся. Мистер Эронсон прислушивался к тому, как струится вода под килем его корабля.
И сквозь журчание воды прорвался гул – это прибыл аппарат на воздушной подушке – и треск – это подкатил мотоцикл, – а из поднебесья, как по волшебству, привлеченные блеском воды в старом канале, через горы слетались люди-оводы с реактивными двигателями за плечами и зависали на месте, будто усомнившись, что столько жизней могли столкнуться здесь по воле одного богача.
А богач с хмурой усмешкой обратился к ним, своим чадам, предлагая укрытие от жары, еду и питье:
– Капитан Уайлдер! Мистер Паркхилл! Мистер Бьюмонт!..
Уайлдер посадил свой аппарат.
Сэм Паркхилл бросил свой мотоцикл – он увидел яхту и тут же влюбился в нее.
– Черт возьми! – воскликнул Бьюмонт, профессиональный актер, один из стайки людей в небе, порхавших, как пчелы на ветру. – Я не рассчитал свой выход. Я явился слишком рано. Нет публики!..
– Призываю вас аплодисментами! – крикнул в ответ богатый старик и захлопал в ладоши. Затем добавил: – Мистер Эйкенс!..
– Эйкенс? – переспросил Паркхилл. – Знаменитый охотник?
97 
