Последние отзывы

  70  

— А не лучше ли спросить саму мадам Маргариту? — предложила она. — Возможно, она почему-то его взяла, а потом положила в другое место?

— Вы правы, малышка! Давайте отнесем вместе то платье, что просила мадам. И спросим у нее о кошеле.

Несмотря на довольно поздний час, Маргарита все еще лежала в постели, но огонь, полыхавший в большом камине, распространял столь сладостное тепло, что молодая женщина размотала свой кокон из шелковых простыней и мехов, отдыхая на покрывале обнаженной. В это время служанки готовили ей ванну. Маргарите всегда нравилось показывать свое великолепное тело, дарованное ей природой, и женщины из ее окружения, привыкнув к подобному зрелищу, не обращали на это ни малейшего внимания.

Казалось, она пребывала в дурном настроении и резко оборвала свою придворную даму, когда та заговорила о пропавшем кошеле:

— С чего это вам вздумалось предлагать мне этот кошель к новому платью, ведь вы прекрасно знаете, что я его не люблю!

— Но это же прекрасная вещица, мадам, и я надеялась, что королева сменила гнев на милость...

— С чего бы это? Довольно и того, что подарок этот прибыл из Лондона! Словом, не важно, незачем его искать! Я от него избавилась!

— Избавились! А если мадам Изабелла навестит нас в ближайшем времени...

Маргарита села на постели и, пристально глядя па придворную даму своими черными глазами, отчеканила:

— Ну и что? По праздникам родственники часто обмениваются подарками. Неужели моя золовка потребует у меня кошель... такую, в сущности, безделицу! Я не буду надевать ничего к нему подходящее. И новое платье тоже! А теперь я хочу принять ванну!

Три женщины молча удалились, а служанки занялись своей госпожой. Спальня заполнилась легким паром, пахнувшим восточным жасмином — любимым ароматом Маргариты. Все трое отправились по своим делам, не обменявшись ни единым словом. Од — потому, что для нее это было пустячное дело. Мадам де Курсель — потому, что давно привыкла к капризам молодой королевы. И Бертрада — потому, что вновь ощутила свои прежние страхи, которые были близки к ужасу. Ее терзала одна мысль: ради кого Маргарита «избавилась» от кошеля, расшитого карбункулами? Он был действительно великоват для женщины, и это означало, что его вполне могли передарить мужчине. Эта мысль сразу же пришла в голову Бертраде. Который же из братьев д'Ольнэ украсит себя вскоре этим королевским подарком, которым, к счастью, сама Маргарита ни разу не пользовалась...

Все эти размышления привели к тому, что Бертрада решила, что ей надо срочно повидаться с сестрой. Чтобы уехать без лишних кривотолков, она затеяла небольшую комедию с ногой — которая почти выздоровела! — стала со вздохами и стонами ее растирать, уверяя, что желает съездить в Монтрей, где рядом с сестрой живет отменный костоправ, про которого рассказывают разные чудеса: он поставит ее на ноги в мгновение ока. Поскольку означенный костоправ существовал только в ее воображении, она не забыла предупредить о своей маленькой хитрости Од:

— Мне очень нужно повидаться с твоей матерью! Я должна обсудить с ней одно важное дело... Так что не удивляйся!

И вот, приготовив небольшой узелок, — ведь уже завтра вернется! — она проковыляла на конюшню, где главный конюх охотно запряг для нее Эглантину, ее любимого мула.

— Вам повезло, что вы уезжаете, — со вздохом сказал он. — Как видите, конюшня полна. Монсеньор Людовик только что вернулся и сразу слег. Пришлось ему принимать лекарство, а это его всегда злит. Теперь брани и тумаков не оберешься!

— С мадам Маргаритой дело обстоит не лучше! Она плохо спала. Уж они найдут способ разругаться. И слугам достанется от обоих! А если бы монсеньор Людовик чаще проводил время в своем доме, а не во дворце, у него, может быть, наладились бы отношения с женой!

— Во дворце или в другом месте, — сказал, подмигивая, толстяк Дени. — Вроде бы он пристрастился к услугам гулящих девок, к которым его водит монсеньор д'Артуа. Разве это не дурость, когда имеешь такую красивую жену?

— Он ее не любит, вот и все. Но и она его не любит, поэтому на деток им сильно тратиться не придется! И так удивительно, что они смогли смастерить крошку Жанну!

Дени понизил голос до шепота:

— Тише! Не так громко! Вы не первая этому удивляетесь: они оба темноволосые, а малышка светленькая.

— Ну, это случается! Король у нас блондин, и принц Карл тоже, а принцы Людовик и Филипп — темноволосые... Ну, ладно, хватит болтать! Пора мне в дорогу. Большое спасибо, мэтр Дени!

  70