очень нудно 
48 
Его слова задели Нетту за живое: непосвященной была она, тогда как Мали была своей.
Одиночество окутывало ее, словно туман. Ей пора было уже привыкнуть к нему. Но в последние дни она ощущала его особенно болезненно.
Этот чудесный вечер подходил к концу. И она сама прервала их встречу, сказав, что Андре предстоит длительная поездка и что поэтому ему нужно отдохнуть. Хотя она могла бы всю ночь просидеть с ним в ресторане или в салоне отеля, куда они вернулись после обеда.
Но сказочный вечер прошел. Андре, разумеется, подвез ее домой, пожал ей руку и поблагодарил за приятную встречу.
Нетта совершенно не помнила, о чем они говорили, она пребывала в экзальтированном состоянии, и все мысли ее разбежались в разные стороны.
Когда он уехал, она, все еще мечтая о чем-то, поднялась по лестнице наверх. Вынула ключ, стала искать в темноте замочную скважину, улыбаясь чему-то. На лестничной клетке было необычно темно. Наверняка перегорела электрическая лампочка.
Наконец ей удалось открыть дверь. И тут она краем глаза заметила какое-то движение.
Кто-то проскользнул мимо?
Ход ее мыслей прервала вспышка света, мгновенно сменившаяся тьмой.
Кто-то втащил Нетту в ее же квартиру и оставил лежать за дверью. Ключ у нее забрали и заперли дверь снаружи.
Потом кто-то быстро спустился по лестнице.
Выйдя в восемь часов утра на улицу, Андре увидел Мали. Чистая, аккуратная, причесанная, одетая в голубое платье с цветочками, она перебросила через руку дорожный жакет. Выглядела Мали бесподобно свежей и юной! И настырной. Упрямство, обретенное ею в борьбе с окружающим обществом, невозможно было смыть с помощью воды и мыла.
— Привет, — сказала она со смущенной улыбкой.
— Привет, весенний цветочек, — с улыбкой произнес Андре. — Ну? Ты хорошо выспалась?
— Разве может мое привыкшее к суровым жизненным условиям тело заснуть на мягкой, декадентской перине? Я то и дело вскакивала, словно петух в курятнике.
Это сравнение показалось Андре весьма странным, но такова была Мали.
— Как прошел обед? — спросила она своим хрипловатым голосом.
— Это был очень приятный вечер, — ответил он. — Нетта Микальсруд действительно очень симпатична.
— Единственное человеческое существо во всем этом продажном коммунальном хозяйстве, — сухо заметила Мали и, внезапно остановившись, воскликнула: — Неужели это и есть твой автомобиль?
Автомобиль был только что вымыт. Подрабатывающий в отеле мальчишка целый день провозился с ним.
— Он самый, — ответил Андре, нисколько не пытаясь скрыть свою гордость. — Этот автомобиль принадлежит мне и отцу. Мы с ним совладельцы: мне принадлежит верхняя часть, а ему — нижняя.
— Но ведь нижняя часть в автомобиле тоже важна, — рассеянно ответила Мали, не замечая, что он шутит, поскольку все ее внимание привлекала теперь машина. — Знаешь, мне хотелось бы принадлежать к вашему роду!
— А ты и принадлежишь. Но мы вовсе не миллионеры.
Она сурово посмотрела на него.
— Мне нет никакого дела до денег! Как залезть в эту машину?
Он усадил ее на переднее сиденье.
— О Боже мой! — восхищенно шептала Мали. — Как удобно, какой вид! Весь мир у моих ног!
И она громко завопила от радости, разбудив при этом весь отель.
Андре включил мотор и они тронулись с места.
На поворотах Мали залихватски посвистывала.
— Сначала нам нужно заехать в контору Нетты, — стараясь перекричать этот индейский свист, сообщил Андре. — Мне нужно взять у нее кое-какие бумаги.
Но Нетты в конторе не оказалось. Никто не знал причину ее отсутствия. За все время работы фрекен Микальсруд отсутствовала два дня, когда хоронила свою мать.
— Она много выпила вчера? — сурово спросила Мали, когда они спускались по лестнице.
— Нет, Нетта почти ничего не пила.
— Значит, она еще спит.
— Я не думаю, что она из тех, кто может проспать.
— Но она и не из тех, кто привык посещать рестораны, — сказала Мали. — Это слишком утомило ее. Тебе нужно взять бумаги?
Андре вдруг стало не по себе.
— Вообще-то я уже знаю содержание этих бумаг, — сказал он. — Кстати, они принадлежат тебе, так же, как и медальон твоей матери. Нет, бумаги мне в данный момент не нужны. Но…
48 
