16 
И тем не менее Лила всегда относилась к нему с подозрением. Как она говорила сестре, она всегда не доверяла таким лощеным субъектам, как Адам Кавано. У него наверняка есть скрытый порок, как в совершенном на вид бриллианте порой скрывается грубый изъян.
Так почему же у нее все сжимается внутри, стоит ей только вспомнить его поцелуй? Когда она расправляла на нем простыню, ей хотелось показать, насколько ее не трогает вид обнаженного мужского тела. Но, увы, ее план провалился. Все повернулось так, что Адам сумел-таки произвести на нее впечатление. Правда, совсем не то, на которое он рассчитывал.
Всю ночь она каждые два часа заходила к нему в комнату и переворачивала его. Первый раз ее усилия были встречены потоком ругательств. Она пропустила их мимо ушей и, повернув его на бок, коротко спросила:
— Удобно?
— Иди к черту!
— Спокойной ночи.
— Иди к черту.
Во второй раз, когда зазвонил ее будильник, она, спотыкаясь, вошла в его спальню и услышала, как Адам стонет во сне.
— Адам! — негромко окликнула Лила.
Она перевернула его на спину. У него по щекам текли слезы.
— Пьер! — вдруг позвал он. — Алекс! Ответьте мне. Господи, нет! Я не могу их найти. Почему они молчат?
Лила перевернула его на другой бок, поправила простыню и отошла от кровати. Адам так и не проснулся, весь во власти своего ночного кошмара. Лила не уходила до тех пор, пока его сбивчивый монолог не прекратился и дыхание не стало ровным. Когда она заходила еще несколько раз, мужчина спал или делал вид, что спит. Когда Лила прикасалась к его теплой коже, у нее появлялось странное ощущение какой-то пустоты в желудке.
Просто сумасшествие. Чтобы она. Лила, растеклась, как желе, при виде мужчины! И все из-за кого, из-за Адама Кавано! Безумие!
Надев белые шорты и белую футболку с огромным красным цветком гибискуса из шелка на груди, девушка вышла из комнаты.
— Благослави тебя господь, Пит, — произнесла она, входя в кухню и вдыхая аромат свежесмолотого кофе.
С широкой улыбкой он налил ей большую чашку. Лила лишь покачала головой, отказываясь от предложенных им сливок и сахара. Потягивая горячий напиток, она села у бара.
— Ветчина, яйца, оладьи? — спросил Пит.
— Нет, спасибо. Фрукты выглядят отлично, — заметила Лила. Пит как раз раскладывал кусочки манго, папайи и ананаса на блюде, когда она вошла в кухню. — И если можно, тост. Есть новости сверху?
— Есть. Он говорит: «Мне надоело мочиться в судно».
Лила рассмеялась, поглощая свой легкий завтрак.
— Отлично. Может быть, он захочет пользоваться инвалидной коляской, чтобы получить возможность добраться до ванной комнаты. — Она стряхнула с рук крошки тоста. — Спасибо за завтрак. Время действовать. Его поднос готов? — Лила отказалась от помощи Пита и сама отнесла поднос наверх. Постучав один раз, она сразу же открыла дверь.
— Доброе ут… — Второй слог замер у нее на губах. Она едва сумела поставить поднос на столик и сразу же бросилась к Адаму. — Господи, что это?
Его лицо исказилось от боли. Губы сжались в тонкую полоску и побелели, обнажая стиснутые зубы.
— Левое бедро. Судорога, — еле выдохнул он.
Лила отшвырнула в сторону простыню и быстро осмотрела ногу. Она только прикоснулась к ней и сразу сказала:
— Это сокращение мышц. — Ее уверенные руки массировали бедро. Адам дважды вскрикнул.
— Хочешь обезболивающее?
— Нет. Мне не нравится, когда мозг мне не подчиняется.
— Не надо так. Если тебе нужно лекарство…
— Никаких таблеток! — рявкнул Кавано.
— Отлично! — проорала в ответ Лила. Слава богу, ее прикосновение было куда мягче, чем ее тон. Она продолжала массировать бедро. Наконец мускулы расслабились, и с лица Адама исчезла гримаса боли.
— Спасибо, — поблагодарил он, медленно поднимая веки. — Черт побери. Это было… Чему ты радуешься?
— Ты не понимаешь? Это же отличный знак, глупый. Твои мускулы оживают.
Адам мгновение смотрел на нее. Когда до него дошло, почему улыбается Лила, он просиял ей в ответ такой же радостной улыбкой.
— А что значили твои слова?
— Судя по всему, отек начал спадать, давление на позвоночник стало меньше, и эти мышцы начали сокращаться. Чувствуешь? — Она ущипнула его за бедро.
16 
