2 
— На выродка.
— Умница, — наклоняясь, он касается холодными губами лба, и Кэри застывает: нельзя его провоцировать. — Но тебя оставили в приличном доме. И ты должна быть благодарна.
— Я благодарна.
Он аккуратно снимает пыль и паутину с ее волос, расправляет каждую складочку на платье и, коснувшись сжатых кулаков — Кэри тотчас разжимает руки — произносит с упреком:
— Недостаточно благодарна, если позволяешь себе так выглядеть.
Ему нравится воспитывать ее… иногда.
Вечером мисс Гранж, в кои-то веки молчаливая хмурая, сама поможет Кэри раздеться и, смазав свежие ссадины пахучей сандаловой мазью, уложит в постель. Она расчешет белые волосы и заплетет рыхлую косу, а потом, вместо того, чтобы просто уйти, как делает всегда, присядет рядом.
— Скоро он уедет, — скажет она и обнимет Кэри. — Потерпи… терпение — главная добродетель женщины.
— Почему? — однажды, кажется, когда очередная его шутка оставила слишком явные следы, а боль не отступила, Кэри задала этот вопрос. И сунула руку под подушку, где прятался украденный на кухне нож.
Кэри устала терпеть.
И завтра, когда он захочет поиграть снова, Кэри ответит.
— Потому что, милая, — мисс Гранж перестала улыбаться, а лицо ее вдруг сделалось старым, некрасивым. — Этот мир принадлежит мужчинам. И если ты хочешь выжить…
Она сунула руку под подушку и вытащила нож. Кэри не собиралась разжимать пальцы, но мисс Гранж покачала головой.
— Тебе надо научиться делать то, что они хотят… притворяться. Умная женщина сумеет обмануть мужчину. А там и управлять им. Понимаешь?
Нет.
— Потом поймешь, милая. Пока просто потерпи. Помни, что терпение…
— Главная добродетель женщины, — ответила Кэри, выпуская рукоять. Наверное, мисс Гранж права. Вряд ли у Кэри получится ударить его, а если получится, то что тогда?
Он разозлится и… будет только хуже.
— Он скоро уедет, — мисс Гранж наклонилась и поцеловала Кэри в лоб. — Думай об этом.
Она встанет и, приглушив свет, выйдет из комнаты, а спустя несколько минут вернется с подносом.
— Немного теплого молока на ночь не повредит.
Это будет нарушением правил, которые мисс Гранж сама же установила, но… он в доме. Это меняет все.
…раз, два, три, четыре, пять…
Он ушел навсегда, но его голос вновь пробирался в сон Кэри.
…я иду тебя искать…
Смотри, Кэри, найду — пожалеешь. Прячься хорошо…
Длинная тень скользит по белой стене. У нее длинные, изломанные руки и тонкие пальцы, которые шевелятся, словно за стену цепляются.
Ближе и ближе.
Сбивается дыхание. И сердце уже не бьется, замирает в тщетной надежде, что тень не услышит его.
…Кэр-р-ри…
Вздрагивают гардины. И ветвь старого тополя, что трется о стекло с противным скрипом, застывает, словно опасаясь привлечь его внимание.
…раз-два-три…
Снова и снова он повторяет ненавистные слова.
…четыре-пять…
Тень изгибается в причудливом поклоне.
…я нашел тебя, Кэр-р-ри.
Он тянется и, не способный дотянутся, шипит от злости. Еще немного…
…я нашел тебя.
Кэри проснулась, закусив губу, сдерживая крик.
Тишина. Темнота. Квадрат окна, разрезанный узорчатой решеткой, и любопытная луна заглядывает в него. Тяжелый запах роз, еще недавно казавшийся раздражающе резким, сейчас он успокаивает.
Розы.
Ваза. Прикроватный столик, на котором стоит графин с водой и стакан. Темное озеро зеркала на противоположной стене.
Сон. Всего-навсего сон. Очередной кошмар, к которым она привыкла.
И Кэри, сев на кровати, коснулась пальцами пола.
Холодный… осень на дворе. И тот, кто преследует Кэри во снах, несколько недель как мертв.
— Мертв, — повторила Кэри, пробуя слово на вкус. — Мертв… умер… совсем умер и не придет.
Она смахнула слезу, и вторую тоже, закусив губу, приказала себе не плакать: леди Эдганг обладала на редкость острым слухом, а стены во дворце были удивительно тонки.
Кэри поднялась и на цыпочках, стараясь не потревожить старый паркет, подобралась к окну. Забравшись на широкий подоконник, она прижала ладони к холодному стеклу. Покрытое рябью дождя, оно утратило прозрачность, но Кэри, как когда-то в детстве, упрямо пыталась разглядеть, что же находится по ту его сторону.
2 
