171 
Даже любопытно стало.
— Ей… ей всегда была интересна… медицина.
И выражение лица добрейшей тетушки становится несчастным. Она боролась с пагубным влечением, но не преуспела.
— Я ее убеждала, что не бывает женщин-докторов, но…
— Здесь не бывает. Во Фризии были.
Опять его неправильно поняли, иначе откуда это удивление, смешанное с суеверным ужасом. И робкий вопрос:
— Вы же не собираетесь позволить ей…
— Собираюсь. Если ей действительно нравится…
Занять дня на три-четыре. А дальше — как выйдет. Хорошо бы вышло, потому что количество глупостей, которое способна сотворить энергичная женщина при наличии свободного времени, неиссякаемо.
— У… у нее есть предрасположенность. Но она ведь женщина!
Беспокойная. Своенравная.
Не похожая на других.
А предрасположенность — это замечательно.
Вспомнился Дерек, бестолковый рыцарь, прибившийся к отряду Сержанта. Он чудесно играл на скрипке, которую повсюду возил с собой, не забывая каждый вечер протирать дерево особым средством. А вот о мече он вспоминал куда как реже.
Он был чужим среди рыцарей, хотя никогда не жаловался на словах.
Играл только, музыкой разгоняя и ночь и холод. Среди наемничьего сброда не находилось того, кто отказал бы Дереку в месте у костра, пусть бы прочие гербовые кострами брезговали.
И Дереком тоже. Как можно меч предпочесть какой-то скрипке?
Он продержался до весны. И погиб как-то совсем уж по-глупому… ни подвигов, ни славы. Ничего, чем было бы гордиться роду. Этот рыцарь был миру не нужен, а скрипач, глядишь, и пригодился бы.
Пожалуй, леди Элизабет поняла бы, сумей Сержант рассказать эту историю. Только вот с историями у него получалось еще хуже, чем с женщинами. Поэтому Сержант предпочел сменить тему беседы.
— Вчера я ждал от Меррон несколько… иной реакции.
Пинка. Пощечины. Возмущенного вопля. Или фарфоровой кошечки в голову…
— Объясните, что случилось?
Сомнения.
Сержанту все еще не верят. Он чужак, а дело внутрисемейное. Грязное. И непристойное настолько, насколько возможно быть непристойным давным-давно похороненной семейной тайне. Но Сержант не отступит. Он помнит выражение лица Меррон, ужас в ее глазах и беспомощную попытку заслониться.
Она лепетала, что будет вести себя хорошо.
Честное слово.
И тетушкино упрямое молчание не к месту. Почему она не понимает, что делает лишь хуже?
— Леди, я не хочу допустить еще одну ошибку. Мне нужно знать, что с ней было, чтобы не позволить этому ей навредить.
Запертый страх, однажды выбравшись на свободу, опасен. Сержанту ли не знать.
— Моя сестра… вышла замуж довольно рано… и этот человек часто… воспитывал ее…
— И не только ее?
— Да.
— Все закончилось плохо?
— Кэтрин умерла, когда Меррон было пять лет. Два года он держал девочку при себе… я хотела забрать, но… а потом он нашел новую жену. И Меррон стала не нужна. Мы… мы заключили сделку. Я отдала мамино ожерелье, а он мне — Меррон… и она была такой тихой. Боялась буквально всего! Особенно мужчин. Но не плакала. Она у меня никогда не плакала. Вы не представляете, какое это было счастье, когда она впервые улыбнулась!
И ради того, чтобы удержать улыбку, Элизабет позволяла племяннице куда больше, чем принято позволять детям.
— Меррон почти ничего не помнит о… о том, что с ней было.
Такое тоже случается, Сержант знал людей, которые вычеркивали из памяти то, что не в силах была принять их душа.
— Ее отец еще жив?
— Да. — И ручка в шелковой перчатке касается губ, подсказывая, что не следует обрывать разговор. Леди знает больше, чем сказала.
— Он имеет какие-то права на Меррон?
— Я… не знаю. Я не очень хорошо разбираюсь в документах! Несколько месяцев тому назад он написал письмо. Спрашивал, замужем ли Меррон. Я не стала отвечать! А недавно… опять… он хочет ее забрать. Выдать замуж. За младшего брата супруги. Мальчику всего пятнадцать.
…и дело в наследстве, которое тот получит или, вернее будет сказать, не получит.
— Он поставил меня в известность, что… подписал договор.
И вероятнее всего, данный договор будет обладать куда большим весом в глазах закона. Отец имеет полное право распоряжаться судьбой дочери.
На что леди Элизабет рассчитывала, замалчивая факт? На удачу? Или не рассчитывала, но просто использовала шанс? И теперь не в состоянии выбрать, какое из зол — злее.
171 
