101 
— Эви преследует Мерсера, — прорычал он, когда на другом конце линии ответили. — Она на нашей стороне. Передайте это всем и проследите, черт возьми, чтобы никто не выстрелил в нее по ошибке!
Господи, да у него даже кровь стыла от одной только мысли об этом. Он был уверен, что ни один из его парней не выстрелит в Эви, но вот как насчет их противников?
Мерсер снова направлялся на острова, как она и предполагала. Эви держалась примерно в пятистах ярдах позади него, на достаточном расстоянии, чтобы ее присутствие его не вспугнуло, по крайней мере, пока. Она без труда покроет эту дистанцию, когда он, достигнув островов, заглушит двигатель.
Пистолет лежал у нее на коленях. Длинноствольный, сорок пятого калибра, отлично пристрелянный, и у нее не только была лицензия на его ношение, но она еще прекрасно умела им пользоваться. И неважно, что Мерсер там делал, сегодня она собиралась это прекратить.
Незнакомая лодка с двумя мужчинами на борту стояла на якоре, покачивалась на волнах между двумя маленькими островками. И Мерсер, изменив своему обычному маршруту, когда сначала огибал мыс, а потом проходил по протоке между берегами, сейчас направлялся прямо к ней. Увидев это, Эви с мрачной решимостью увеличила скорость и последовала за ним.
Мерсер остановился рядом с другой лодкой и сразу же передал туда знакомую коробку для снастей. Эви заметила, как один из мужчин указал на нее, когда она подвела свою моторку слишком близко, и Мерсер тотчас обернулся в ее сторону. Сегодня Эви не надела ни шляпы, ни темных очков, и, хотя ее волосы были заплетены в косу, она понимала, что в ней легко можно распознать женщину. Но ее не заботило, узнал ее Мерсер или нет, потому что время для игр прошло.
То, что она женщина, да еще и совершенно одна, притупило их бдительность. Мерсер стоял, широко расставив ноги, в слабо раскачивающейся лодке. Уверенный в том, что их не застали ни за чем подозрительным, он что-то тихо сказал своим компаньонам, а затем повысил голос и прокричал, обращаясь к ней:
— Эви, что-то не так?
Эви махнула в ответ, чтобы усыпить их подозрения. Сейчас она находилась от них на расстоянии в двадцать ярдов. Она перевела рычаг в среднее положение, зная, что судно продвинется вперед еще на несколько ярдов даже при выключенном двигателе, просто по инерции. Затем очень спокойно подняла оружие и нацелилась на мужчину, в руках которого была коробка для снастей.
— Не нервируйте меня, — сказала она. — Поставьте коробку для снастей вниз.
Мужчина колебался, бросая вопросительные взгляды на своего партнера, который все еще стоял возле штурвала. Мерсер же словно оцепенел, зачарованно уставившись на нее и огромный пистолет в ее руке.
— Эви, — его голос немного дрожал, — послушайте, мы возьмем вас в долю. Здесь просто чертова уйма денег…
Она проигнорировала его.
— Я сказала вам поставить коробку для снастей вниз, — повторила она мужчине, который держал коробку. Ее разум все еще был затуманен, и она не могла мыслить абсолютно четко. Единственное, о чем она сейчас думала, это как бы мужчина не вздумал выбросить коробку для снастей в озеро, в этом случае она лишится возможности доказать, чем они тут занимаются. К тому же Эви понятия не имела, каким образом ей удастся справиться с тремя взрослыми мужчинами, а потом еще и доставить их и три лодки на берег и там передать властям, но днем на озере довольно оживленно, поэтому она надеялась, что в конечном счете кто-нибудь здесь обязательно появится.
В этот момент она услышала шум двигателя приближающейся к ней сзади лодки, и приближающейся очень быстро. Внимание Мерсера переключилась туда, и досада, появившаяся сначала в его взгляде, постепенно отразилась и в чертах лица, но Эви по-прежнему не сводила глаз с мужчины, держащего коробку для снастей. Боковым зрением она заметила, что к лодке с двумя незнакомцами подплыл блестящий черный катер. С водительского места поднялся Роберт и, прочно закрепив штурвал коленом, направил пистолет на притихшую троицу. Он крепко удерживал оружие двумя руками, неподвижно наставив смертоносное дуло на цель, несмотря на то, что катер покачивало на волнах.
— Даже не вздумайте пошевелиться, — сказал он, и тон его голоса заставил Эви бросить на него быстрый взгляд. Сейчас фасад фальшивой любезности полностью исчез, и мужчина не предпринимал ни малейшей попытки замаскировать свою истинную сущность. Оружие в его руке являлось ее естественным продолжением, будто он обращался с ним так часто, что это стало привычным. Его лицо было суровым и ожесточенным, в глазах отражалась холодная свирепость готовой к прыжку пантеры.
101 
