63 
Его теплый рот прошелся по линии ее подбородка, неспешно покусывая и дегустируя, как будто он не хотел ничего иного и имел все время в мире, чтобы вкушать ее. Только очень твердая выпуклость в джинсах выдавала его нетерпение, а Лорна так сильно прижималась к нему, что могла чувствовать его вздрагивания и пульсацию, приглашавшие ее раздвинуть ноги и позволить ему стать еще ближе.
Потом его рот накрыл ее губы, и последние остатки сдержанности испарились. Поцелуй был твердый, глубокий и голодный, его язык погрузился в ее рот. Желание разлилось по всему телу, сделав ее теплой, уступчивой и мягкой. Его свободная рука переместилась к ее груди, нашла соски сквозь слои ткани и мягко сжала их. Теперь она полностью находилась в его власти, не сопротивлялась ни единой его ласке, и одежда, скрывающая его тело, внезапно стала раздражать. Она хотела все остальное, все, что он должен был дать ей, и со вспышкой ясности внезапно поняла, что должна сказать то, что хотела именно сейчас. Минутой позже будет слишком поздно.
Доказательство того, насколько далеко она зашла, выразилось в количестве силы воли, потребовавшейся от нее, чтобы прервать поцелуй.
— Мы должны поговорить, — сказала она напряженным и хриплым голосом.
Он застонал и рассмеялся одновременно.
— О, Боже, — пробормотал он, срывающимся от расстройства тоном. — Эти три слова гарантированно вгонят в панику любого мужчину. Разве это не может подождать?
— Нет, это об этом. О нас. Сейчас.
Он вздохнул и прижался своим лбом к ее.
— Твой выбор времени просто садистский, ты это знаешь?
Лорна погрузила пальцы в черный шелк его волос, чувствуя прохладу прядей и жар его кожи.
— Это ты виноват. Я почти забыла. — Ее язык казался немного распухшим, а речь стала медленнее, чем обычно. Да, определенно это он виноват — во всем этом.
— Ну тогда давай, говори. — В словах слышалось тяжелое смирение и искренняя покорность мужчины, который просто хотел секса. Она бы рассмеялась, если бы не тяжелое напряженное желание, угрожающее сокрушить все вокруг.
Она сглотнула, изо всех сил пытаясь облечь мысли в ясное предложение.
— Мой ответ... будем ли мы заниматься этим... зависит от тебя.
— Я голосую «за», — ответил он, покусывая мочку ее уха.
— Это касается контроля за моим разумом... Ты должен остановиться. Я могу быть либо твоей пленницей, либо любовницей, но не тем и другим одновременно.
Он поднял голову, его взгляд стал холодным и колючим.
— Сейчас нет никакого принуждения. Я не насилую тебя. — В его словах сквозил гнев.
— Я знаю, — ответила она, с дрожью втягивая воздух. — Поверь мне, я вижу разницу. Это... У меня должен быть выбор, остаться или уйти. В этом должна быть свобода. Ты не можешь продолжать перемещать меня туда-сюда, подобно марионетке.
— Это было необходимо.
— Сначала. Я ненавидела это тогда и ненавижу сейчас, но у тебя действительно были серьезные причины сначала. Но не теперь. Думаю, что ты слишком привык во всем властвовать, дрэнир.
— Ты убежишь, — категорически заявил он.
— Мой выбор. — В этом она отступить не могла. Данте Рейнтри был сродни силе природы; отношения с ним были достаточно напряженными даже без его способности приковывать ее мысленной цепью. Он должен предоставить ей свободу, иначе они навсегда останутся только тюремщиком и заключенным.
— Мы равны... или мы ничто.
Выражение его лица ни о чем не говорило, но она видела, что ему совершенно не хотелось терять контроль. Интуитивно, она уловила его дилемму. На чисто интеллектуальном уровне он все понимал. На более примитивном — не хотел потерять ее, и при необходимости был готов проявлять деспотизм и властность.
— Все или ничего. — Она встретила его пристальный взгляд, чувствуя себя борцом на ринге. — Ты больше никогда не будешь использовать на мне свой мысленный контроль. Я тебе не враг. В некоторых моментах ты должен мне доверять, и такой момент — сейчас. Или ты планируешь держать меня прикрепленной к тебе вечно?
— Не вечно. — С трудом выдавил он. — Только до…
— До чего?
— Пока ты не захочешь остаться.
Она улыбнулась этому грубому признанию и погрузила обе руки в его волосы.
— Я хочу остаться, — просто ответила она и поцеловала его в подбородок. — Но когда-нибудь я, возможно, захочу уйти. Ты должен рискнуть, и если такой день настанет, должен отпустить меня. Я точно так же рискую с тобой, потому что однажды ты можешь не захотеть быть рядом со мной. Я хочу твое слово. Обещай мне, что больше никогда не будешь использовать на мне мысленный контроль.
63 
