20 
Прочитав вывеску в грязном окне станции техобслуживания, она застонала.
– Сиеста! – мрачно вырвалось у нее.
– Они закрыты до четырех, – сказал Грейвольф и повернул голову, чтобы определить время по солнцу.
Эйслин заметила узкую полоску тени вдоль стены здания и укрылась там. Откинула голову, закрыла глаза. И тут же снова распахнула, услышав резкий звук бьющегося стекла.
Грейвольф камнем разбил дверное стекло. Даже не моргнув глазом, сунул руку в отверстие и отпер дверь. Та протестующее скрипнула, но открылась. Лукас вошел внутрь. Эйслин, которой никогда бы не пришло в голову разбивать окно, и уж тем более нарушать границы чужой собственности, последовала за ним в помещение, где было лишь немного прохладнее, чем на улице.
Когда глаза привыкли к сумраку, Эйслин поняла, что это не только заправка, но и маленький магазинчик. Деревянные полки были заставлены чипсами и консервами, канцелярскими товарами и моющими средствами.
На единственном прилавке с пыльной стеклянной витриной стояли еще более пыльные аризонские сувениры. Над ними высились коробки с леденцами, жвачками и сигаретами. За прилавком, на стене из оргалита, висели разные автомобильные принадлежности.
Грейвольф зашагал к старомодному автомату с холодными напитками. Старые деревянные половицы протестующе застонали. Подняв крышку, он сбил замок, призванный защищать автомат от воров, вынул две бутылки кока-колы и открыл их. Одну отдал Эйслин, а вторую поднес к губам и стал с жадностью пить.
– Я заплачу за свою, – заявила она.
Лукас оторвался от горлышка:
– Ты заплатишь и за мою. И за разбитое стекло. И за водяной шланг.
Эйслин пила холодную колу и думала, что вкуснее ничего не пробовала в жизни.
– Что за водяной шланг?
Грейвольф разглядывал за прилавком разные принадлежности.
– Нужен на замену порвавшегося. Вот такой, – сказал он, снимая с гвоздика шланг и показывая Эйслин.
Другой рукой он стал открывать ящики прилавка и просматривать их содержимое, шумно пошуровал в ящике металлических инструментов, и Эйслин еще отчетливее ощутила, как здесь пусто.
Ее охватило витавшее в воздухе чувство уединенности, она чувствовала себя здесь чужаком. А Грейвольф явно не испытывал подобной неловкости. Он нашел нужные инструменты и вытащил их из ящика. Эйслин уже совсем было отчаялась, как вдруг увидела телефон-автомат.
Она не сомневалась, что Грейвольф его не заметил. Тот по-прежнему «заимствовал» инструменты из ящиков и не смотрел в направлении телефона, который висел на стене в углу за стойкой со старыми журналами.
Если бы удалось отвлечь его разговором, можно было бы добраться до автомата и втайне от него заказать телефонный разговор. Но она даже не знает, где находится. Как называется этот заброшенный городок? А шоссе, по которому они ехали? Она не помнила никаких дорожных указателей. А были ли они вообще на шоссе? Она знала только, что они пересекли границу штата и уже не в Аризоне.
– Допила?
Эйслин дернулась от звука голоса, словно пойманная с поличным.
– Да, – ответила она и отдала ему пустую бутылку.
Она позволила себе расслабиться совсем ненадолго и теперь снова активно работала над планом, как отвлечь Грейвольфа.
– Давай деньги. – Он протянул ей открытую ладонь.
Желая ему угодить, она запустила руку в сумочку и вытащила двадцатку:
– Этого должно хватить.
Он свернул купюру в трубочку и сунул под пепельницу на прилавке.
– Там сзади есть все удобства, – сообщил он. – Они тебе нужны?
Он угадал, но она в данный момент обдумывала, что делать дальше. Можно было солгать, что ей не нужно в дамскую комнату. Тогда он бы пошел первым, оставив ее здесь дожидаться. Но это может показаться странным и только возбудит в нем подозрения. Лучше пойти первой, пусть думает, что она уже отказалась от планов побега.
– Да, спасибо, – кротко ответила она.
Без единого слова он проводил ее на улицу. Завернув за угол, они оказались у дверей мужского и женского туалетов. Она с ужасом представила, что там внутри, но Грейвольф уже толкнул дверь дамского отделения. Их обдало невыносимой вонью, но Эйслин шагнула внутрь и включила свет. Загорелась тусклая лампочка.
Внутри было лучше, чем она ожидала, хотя все равно мерзко. Вид этой комнаты напомнил Эйслин, как давно она в последний раз была в туалете, и ей нестерпимо захотелось справить нужду, не важно, насколько отвратительно все выглядело. Закончив, она сполоснула руки и лицо в ржавой раковине.
20 
