очень нудно 
68 
– Что? – Клер явно не сразу поняла, о чем речь.
Себастьян изо всех сил старался не расхохотаться. Однако это ему так и не удалось, и он, не сдержавшись, прыснул.
– Себастьян всегда любил какао, – добавил Леонард и переключил внимание на сына. – Что тебя рассмешило?
– О, – с облегчением выдохнула Клер и, спасая соучастника преступления, пустилась в объяснения: – Ну да, какао. Себастьян был так добр, что приготовил горячее какао, чтобы я быстрее согрелась. – Она сделала несколько шагов и потянулась к куртке. – Надо достать из багажника скатерти, и тогда сегодняшняя программа будет выполнена. – Клер сунула руки в рукава и обмотала вокруг шеи голубой шарф. – Конечно, если мама не выдумает еще что-нибудь. Да нет. Наверняка найдется еще куча поручений. Как всегда. – Она посмотрела в противоположный угол кухни. – Лео, побереги себя, чтобы простуда не дала осложнений. Надеюсь, встретимся завтра на празднике. – Затем перевела взгляд на Себастьяна: – Большое спасибо за помощь и за какао.
– Я провожу.
Клер подняла руку. Голубые глаза стали еще больше.
– Нет! – Улыбка дрогнула, но удержалась. – Пожалуйста, побудь с отцом.
Гостья взяла перчатки и гордо удалилась. Снова раздался стук: входная дверь открылась и закрылась – на сей раз быстро.
Леонард пристально взглянул на сына:
– Странно. Может быть, произошло что-то, о чем мне следует узнать?
– Нет, ничего не произошло. – Во всяком случае, ничего, о чем следовало бы рассказать отцу. О поцелуе ему определенно лучше не знать. – Думаю, Клер просто волнуется перед праздником и устала от хлопот.
– Возможно, ты и прав, – задумчиво произнес Леонард. Впрочем, прозвучало это не слишком уверенно.
Глава 12
С самой лучезарной из своих любезных улыбок Клер ходила между гостями и вела непринужденные, ни к чему не обязывающие разговоры. Джойс пригласила на праздник множество знакомых из светских клубов и благотворительных организаций. Сквозь ровный гул с трудом пробивался голос Бинга Кросби, проникновенно исполнявшего «Первое Рождество». По случаю Рождества Клер даже воткнула в маленький нагрудный кармашек пушистого красного джемпера из ангоры веточку падуба с ярко-красными ягодками. Свитер, украшенный крохотными жемчужными пуговками, прикрывал пояс черных шерстяных брюк. Картину дополняли красные туфли на высоких каблуках. Волосы Клер были собраны на затылке и спускались к плечам пышным «конским хвостом». Безупречный макияж обеспечивал уверенность в собственных силах и находился в абсолютной гармонии с джемпером, падубом и туфлями. Мисс Уингейт выглядела прекрасно и столь же прекрасно это сознавала. Скромничать не стоило. Плохо было лишь одно – все эти усилия предпринимались исключительно ради знакомого журналиста из Сиэтла. Конечно, можно было бы; оправдаться, сказав, что любовь к себе требует достойного оформления. Тем более что так оно и есть на самом деле. Вот только готовясь к очередному маминому приему, Клер никогда не подводила глаза столь тщательно, никогда так старательно не наносила тушь и не разделяла ресницы с поистине безграничным терпением.
Она и сама не понимала, ради чего старается. Ведь Себастьян ей даже не нравился. Ну, во всяком случае, нравился не настолько, чтобы суетиться и хлопотать над собственной внешностью. Плохо, однако, что едва его губы касались ее губ, как она тут же забывала обо всем на свете. Каким-то таинственным способом ему удавалось мгновенно выключить все рациональные мысли. Оставалось лишь смятенное состояние внутреннего возгорания и желание прижаться к его широкой груди.
Причина ощущений, разумеется, заключалась не в самом Себастьяне, а в том простом факте, что рядом с ней оказался полный сил мужчина-гетеросексуал. Тестостерон витал в окружающем пространстве подобно пьянящему облаку, а агрессивных феромонов вполне хватило бы, чтобы одурманить женщину на расстоянии в сотню ярдов. После Лонни Клер особенно чутко реагировала на необузданно острое проявление сексуальной силы.
Вчера, когда Себастьян начал ее целовать, она собиралась проявить крайнюю степень сдержанности и пассивности. Лучший способ лишить мужчину апломба – сохранять безразличие, не отвечать на ласки и не шевелиться. Но ничего не вышло, план рухнул. Если бы не появление Лео, трудно даже предположить, как далеко зашли бы события.
И все же Себастьяна следовало остановить. Хотя бы потому, что она решительно не собиралась допускать в свою жизнь мужчину. Но тогда с какой же целью в игру вступили красная помада и пушистый свитер? Внутренний голос требовал признать правду. Еще несколько месяцев назад Клер даже не подумала бы задать себе этот вопрос. И уж тем более не потрудилась бы копаться в тайниках души в поисках разумного ответа. А сейчас, болтая с подругами и друзьями матери, она одновременно думала. В конце концов, Клер решила, что всему виной банальное, старое как мир тщеславие, сдобренное следами детских переживаний. Впрочем, сейчас причины и следствия уже не имели значения. Арендованная машина, еще недавно стоявшая возле гаража, исчезла. Скорее всего, Себастьян вернулся в Сиэтл, а все ее косметические и дизайнерские усилия оказались предназначены маминым гостям.
68 
