116 
— Конечно, просто умру, если ты протянешь ещё немного! — выпалила Наоми, и тут же пожелала забрать свои слова обратно. Внутри неприятно кольнуло, но девушка постаралась скрыть от Конрада свою тревогу. Вампир по своему обыкновению закрыл Наоми глаза и переместил их ещё раз. Наоми почувствовала, как изменилась погода, в воздухе разлились новые запахи. И она услышала другой язык — французский.
Положив тёплую ладонь на обнажённую спину Наоми, вампир повёл её куда-то, где было гораздо более людно и темно, чем в том месте, куда они прибыли.
А потом он убрал руку с её глаз.
Наоми приоткрыла рот и ахнула. Они стояли перед Oперa Гарнье, всемирно известной Гранд-Oпера, в стенах которой родился и вырос Парижский Балет. Руки Наоми покрылись мурашками.
«Что сегодня е программе?» Афиша гласила. «Ромео и Джульетта».
Это было одно из её любимейших произведений Шекспира, и Наоми всегда хотела увидеть постановку по нему. Но увидеть «Ромео и Джульетту» здесь? В Париже? Её глаза наполнились слезами.
— Конрад, это лучший подарок, который я когда-либо получала, — выдавила Наоми и подняла взгляд на самого желанного мужчину в своей жизни.
Он предложил ей руку, чтобы проводить Наоми внутрь.
— Пойдём, — промурлыкал вампир, — иначе мы опоздаем.
Словно во сне она поднялась вслед за ним по лестнице к парадному входу во дворец Гарнье. Наоми слушала, как где-то в зале оркестр настраивал инструменты, и потрясенно рассматривала великолепие интерьеров, изысканные фрески на потолках, картины, скульптуры и резьбу, украшавшие стены, замысловатые узоры искусно выложенных мраморных полов. Пока они занимали места — естественно, в лучшей ложе — Наоми пробормотала:
— Ах, вампир, ты чу-у-удо! Кажется, ты и в правду способен… сделать невозможное возможным.
Сексуально ухмыльнувшись, Конрад снял очки.
— Я рад, что тебе нравится
Когда занавес подняли, сердце Наоми заколотилось, как сумасшедшее, и не успокаивалось на протяжении всего представления. Она была на седьмом небе от счастья. Поразительно, насколько изменился балет, и при этом как много сохранилось в нём с прежних времен. Рисунок танца безупречно соответствовал пьесе, а музыка дополняла ощущение целостности и гармонии.
Однако Конрад сидел со скептическим выражением лица, скрестив руки на груди.
— Они тебе в подмётки не годятся, — шепнул вампир, за что Наоми, кажется, ещё больше полюбила этого мужчину.
— Спасибо, конечно, но я думаю, что по сравнению с современными балеринами я несколько мала ростом и слишком пышная в груди.
— Полагаю, у меня слабость к миниатюрным балеринам с большой грудью.
Наоми улыбнулась:
— Я рада, что нравлюсь тебе.
— Не то слово как, — прядь волос упала Кону на глаза. — Ты скучаешь по балету?
— Да. Это очень волнует, выступать перед публикой. И мне не хватает ощущения сплочённости и братства нашей труппы, — Наоми скучала даже по ощущению ноющих мускулов после изнурительных репетиций. — Но я счастлива, что смогла поделиться этим с тобой.
Его пальцы переплелись с её.
Занавес упал, но Наоми долго не могла отойти от трагической развязки, хоть она и была ожидаема, и Наоми давно с ней смирилась. Тем не менее, грустный финал пьесы приобрёл для неё новый смысл. В скором времени ей так же, как Джульетте, придётся разлучиться с возлюбленным. Душа девушки стонала от отчаяния и безысходности, не находя выхода из ситуации, в которой она оказалась.
Но чему быть, того не миновать. Наоми смирилась и с этим, и не жалела ни о секунде прожитой жизни…
Конрад вернул её в реальность, вложив в руку небольшую обитую бархатом коробочку.
— Что это? — спросила Наоми, хотя уже знала ответ на этот вопрос.
Сглотнув комок в горле, она открыла коробочку. Внутри лежало изысканное платиновое кольцо с пронзительно синим сапфиром, окружённым россыпью бриллиантов.
— Будь моей женой, Наоми.
Когда Наоми смогла оторвать глаза от кольца, она встретилась взглядом с вампиром. Он сделал ей предложение в Опера Гарнье, в этом изумительно красивом месте. Её сердце всё ещё замирало от восхищения и впечатлений от балета… и трепетало от любви к мужчине, который подарил ей этот вечер. При других обстоятельствах она бы расплакалась от счастья.
— Конрад… — невысказанные слова жгли ей горло. Наоми так хотелось во всём ему признаться. Но она боялась украсть у них оставшееся время.
116 
