20 
Селия подняла голову и села, сложив руки на коленях, как примерная девочка. Не может быть, что это та самая женщина, которая совсем недавно прижималась к нему так крепко, словно вторая кожа! Неужели ему пригрезились соблазнительные движения ее тела, нежный рот? Может быть, тогда он был возбужден опасностью и только что пролитой кровью? Может, он просто вообразил себе то, чего не было?
Селия закрыла глаза и устало поникла. Видно было, что силы ее на исходе: еще немного – и она упадет. Грифон нахмурился: похоже, им придется остановиться на ночевку. Им обоим нужно выспаться, а Легару несколько часов не помогут. Он хмыкнул, вспомнив о долге, который грозился востребовать с Селии. Тут его пленница права: он не овладеет женщиной против ее воли, особенно такой хрупкой, как она. Просто ему нравилось дразнить ее.
Гребцы повернули к берегу. Контрабанда была для них прибыльным занятием, и мало кто знал озера и болотистые протоки возле Нового Орлеана так же хорошо, как они.
Они причалили. Селия открыла глаза и вопросительно взглянула на Грифона. Тот что-то буркнул и, обхватив талию девушки, высадил ее из лодки. Кивнув речным людям, он направился к лесным зарослям.
– Куда мы идем? – спросила Селия, еле поспевая за ним.
– Не отставай, – коротко ответил он. Селия замолчала, но несколько минут спустя не выдержала:
– Далеко нам идти? Пять миль? Десять? Ведь я почти босиком! Вам хорошо, у вас сапоги, а я…
Они вышли на небольшую поляну, посреди которой стоял домишко с односкатной крышей, а рядом с ним – загон и конюшня.
Грифон подошел к домику и громко постучал в разбухшую от сырости дверь.
– Неттл! – позвал он. – Неттл, мне нужна лошадь.
Из-за двери послышался ворчливый голос:
– Это вы, капитан? Капитан Грифон?
– Он самый. Мне сегодня нужен Леберн. Оседлай его, да поторапливайся.
На пороге дома показался щуплый человечек с большой лысиной. Что-то в нем было мышиное. Он посмотрел сначала на Грифона, потом перевел взгляд на Селию. Его явно озадачил вид женщины, одетой в одну рубаху.
– Послушай, Нетто, – процедил сквозь зубы Грифон, – не найдется ли у тебя лишних брюк?
– Брюк? Да, капитан, имеются.
– Моей спутнице необходимо приодеться. И захвати, если есть, какую-нибудь еду.
– Да, сэр.
Неттл метнулся в дом и через минуту вынес небольшой сверток. Передавая его Грифону, он старался не смотреть на Селию. Затем, не говоря ни слова, помчался к конюшне.
Грифон протянул Селии поношенные, но чистые брюки.
– Он работает на вас? – спросила она, натягивая брюки.
– Можно и так сказать.
– Вы берете его лошадь?
– Лошадь моя собственная, – сказал Грифон тоном, исключающим дальнейшие вопросы.
Вскоре Неттл вывел великолепнейшего гнедого коня с белой звездочкой на лбу. Жеребец нетерпеливо перебирал ногами.
– Я вернусь завтра, – бросил Грифон Неттлу.
– Да, сэр.
Грифон легко вскочил в седло. Потом протянул руку Селии:
– Держись.
И она оказалась впереди него.
Гнедой пугливо всхрапнул, почувствовав на себе дополнительный вес. Чтобы не упасть, Селия вцепилась обеими руками в плечи Грифона.
Он обхватил ее рукой и прижал к себе, чуть не переломив пополам.
– Не двигайся, – приказал он странно напряженным голосом. – И не трогай меня.
– Что-нибудь не так?
Грифону хотелось сказать ей, что да, кое-что не так: он на волоске от того, чтобы повалить ее на землю и удовлетворить наконец свое безумное желание. Его сводила с ума ее близость.
Тут взгляд его упал на Неттла, с озадаченным видом смотревшего на них.
– Я уже попрощался с тобой, Неттл, – многозначительно произнес Грифон.
Поймав грозный взгляд капитана, Неттл поспешно заковылял к дому.
Селия почувствовала обжигающую – не то горячую, не то холодную как лед – руку на своем колене. Мучительно покраснев, позволила Грифону помочь ей усесться по-мужски. Он, видимо, заметил, что она дрожит, и насмешливо осведомился, не боится ли мадам лошадей.
– Да, – солгала Селия, – немножко.
Не могла же она сказать, что дрожит совсем по иной причине. Она и сама не понимала, почему его прикосновение так взволновало ее.
Они мчались галопом, будто летели. Грифону, видимо, эта лесистая местность была хорошо знакома, и, несмотря на темноту, он безошибочно находил дорогу. Лес становился все гуще, потревоженные ночные птицы с криками летали над ними. Через некоторое время дорога превратилась в тропинку, и Грифон перевел лошадь на рысь.
20 
