28 
– Вы, месье, один из тех, кто хочет, чтобы Луизиана получила статус штата?
Макс удивленно изогнул бровь.
– Я так полагаю, – ответил он. – Когда Америка завладела этой территорией два года назад, я был предан Клейборну. К сожалению, американцы не выполнили своего обещания принять Луизиану в союз.
– Но почему?
– Они заявили, что наше население еще не готово к принятию гражданства Соединенных Штатов.
– Не понимаю, почему… – начала Лизетта и замолчала, почувствовав головокружение. Она закрыла глаза, и, когда снова открыла их, Макс пристально смотрел на нее, как кот, подкрадывающийся к маленькой птичке. – Я… я очень устала, месье, – пробормотала она, отодвигая стул. – И не могу больше оставаться здесь. С вашего позволения…
– Конечно. – Он помог ей встать и усмехнулся, когда она резко отшатнулась от его прикосновения. – Мне кажется странным, дорогая, почему моя близость так беспокоит тебя.
Она покраснела от его насмешливой улыбки.
– Не понимаю, что вы имеете в виду, – сказала она. – И не вижу в этом ничего смешного.
– А ты кажешься мне очень забавной, – ответил Макс.
Он был самым несносным мужчиной, какого она когда-либо встречала. Он относился к ней с явным презрением, как, впрочем, и ко всем остальным. Если бы она могла поставить его на место! Лизетта бросила на него взгляд, полный неприязни, и отвернулась. Затем поспешно вышла из комнаты. Выходя, она услышала его смех. С каждым шагом, разделявшим их, ей становилось все спокойнее.
Чтобы подняться по лестнице, ей потребовались почти все ее силы. Приблизившись к своей комнате, Лизетта потрогала лицо, чувствуя, что с ней не все ладно. Кожа ее увлажнилась. Может быть, следует сказать об этом Ирэн? Впрочем, возможно, ничего страшного, а Лизетта не хотела понапрасну беспокоить пожилую женщину. И не только это. Ей не хотелось выслушивать замечания Максимилиана, будто бы она симулирует болезнь, чтобы добиться сочувствия! Она решила снова лечь в постель, уверенная, что к утру будет чувствовать себя гораздо лучше.
У двери она увидела белый бумажный прямоугольник. Лизетта с любопытством наклонилась и подняла его, держась за косяк, чтобы не упасть. Ей показалось, что кто-то наблюдает за ней. Она обернулась, но в коридоре никого не оказалось. Облизав пересохшие губы, Лизетта посмотрела на предмет в своей руке. Сердце ее замерло, когда она увидела, что это было.
– Письмо, – прошептала она, внезапно почувствовав, что ей больно дышать. Конверт задрожал в ее руках. Это было ее письмо к Мари, нераспечатанное и неотправленное! Что это означает? Макс не отправил его. Но почему? Какую цель преследовал он? О Боже… Она ведь знала, что ему нельзя доверять, но у нее не было выхода!
Изумление Лизетты сменилось гневом, и, несмотря на тяжесть в животе, она повернула назад. Шаг за шагом она подошла к лестнице. Боль в спине и в голове усилилась. Она должна сейчас же увидеть Волерана и заставить его объясниться! Она должна немедленно узнать его замыслы! Дрожа от ярости, Лизетта ухватилась влажной рукой за перила и начала бесконечный спуск по лестнице. На полпути она увидела Макса, выходящего из столовой.
– Месье Волеран! – крикнула она, резко остановившись. – Вы должны сейчас же объясниться!
Он равнодушно взглянул на нее:
– В чем, мадемуазель?
Она подняла кверху письмо.
– Почему оно не отправлено? Что вы задумали?
Глаза Макса сузились.
– Что это?
Лизетта почувствовала, что бледнеет от злости.
– Мое письмо к Мари! Вы держали его у себя и не собирались отправлять! – Ее внимание отвлек резкий звон в ушах. – Не понимаю, – сказала она, пытаясь неловко отступить, когда он стал подниматься по лестнице. – Не было никакой причины… Зачем вы сделали это? Зачем? – Она с трудом передвигала ноги и едва не споткнулась. – Не подходите ко мне!
Лицо Макса было необычайно спокойным, однако что-то в его глазах пугало ее.
– Как ты получила его?
– Не важно. Скажите… почему… – задыхаясь проговорила Лизетта, с трудом подняв руку и бросив ему письмо. Оно не долетело до него и упало на ступеньки. – Я хочу назад к моему отчиму… Лучше быть с Сажессом, ч…чем оставаться здесь лишнюю минуту. Я ухожу от вас!
– Нет, – холодно сказал он. – У меня есть план для тебя, и ты останешься здесь.
28 
