Последние отзывы

  72  

– Ты мог бы быть поласковее с ними, – настаивала Лизетта. – Это не требует больших усилий.

– Поласковее? – повторил Макс. Уголки его губ тронула улыбка. – Нигде не написано, моя милая, что отец обязан быть ласковым со своими детьми. Я должен обеспечивать их…

– Только материально? – вставила Лизетта.

– Обучить их…

– Истории, фехтованию, математике? Разве этого достаточно? А как насчет доброты и сострадания? Ты ничего не передал им от себя и хочешь, чтобы твои сыновья, в свою очередь, ничего не передали своим детям! Они хотят любить тебя, но ты делаешь это невозможным!

Выражение его лица сделалось холодным. Он оставил Лизетту и продолжил свой путь к дому без нее. Лизетта поспешила за ним, стараясь приспособиться к его широкому шагу. Она мрачно решила, что не отстанет от него, пока не добьется ответа.

– Ты накажешь их? – спросила она тихим, но достаточно отчетливым голосом. – Потому что это дети Корин? Это не их вина, что она…

Макс мгновенно остановился и схватил Лизетту за плечи, держа ее так, что она едва касалась носками земли. Лицо его потемнело, он был ужасно зол.

– Больше никогда не произноси ее имени, – процедил он сквозь стиснутые зубы и посмотрел на ее вздернутое кверху лицо.

Лизетта почувствовала силу его рук и поняла, что он может легко переломить ее пополам. Она должна бы испугаться, но вместо этого почувствовала странное возбуждение. Несомненно, сердце Макса не из камня и выдержка его не абсолютна.

Инстинкт подсказал ей, что надо говорить очень тихо.

– Извини, Макс. Я не хотела тебя разозлить.

Он резко выпустил ее.

– Не стоит извиняться, – пробормотал он, стараясь снова принять равнодушный вид. – Я не злюсь. Просто немного раздражен.

Однако уже поздно, радостно подумала Лизетта. Она видела проблеск в его душе, и теперь он не скроется от нее за привычной маской.

– Конечно, они твои сыновья… – начала она, но он, не слушая, быстро направился к дому.

Лизетта разозлилась. «Не уходи от меня!» – хотела она крикнуть ему вслед, но решила промолчать.

* * *

Макс думал, что справился со своими эмоциями, когда подошел к библиотеке, однако тяжесть в груди не покидала его. Он закрыл дверь и опрокинул стаканчик, почувствовав приятное ощущение от спиртного. Ненормальная жизнь с Лизеттой выводила его из равновесия.

В течение многих лет он жил, отгородившись от прошлого, и думал, что оно никогда больше не будет беспокоить его. Чувства, желания, потребности – все это осталось по ту сторону барьера, который он соорудил. Однако, если одна из преград рухнула, все остальные немедленно последуют за ней. Этого он никак не должен допустить. Тем не менее сейчас он чувствовал какой-то раскол внутри себя и не мог сохранять прежнее состояние.

Им овладела любовь, пагубно действующая на него, как с Корин. Он полагал, что прошлое умерло в нем десять лет назад. Но оказалось, в душе его еще сохранились нежные чувства, и они постоянно терзали его, когда Лизетта находилась рядом.

Он должен уйти, не в силах оставаться с ней в доме. Макс стремительно прошел мимо Лизетты в холле, не глядя на нее. Если бы он посмотрел на жену, то не смог бы поручиться, что не отнес бы ее наверх и не овладел бы ею силой. Это говорит о том, что он уже едва может контролировать себя.

* * *

– Макс? – спросила она. – Куда ты уходишь?

– Пока не знаю, – пробормотал он. – Возможно, к женщине, которая не задает слишком много вопросов.

Лизетта почувствовала себя так, будто он ударил ее. Он собирался посетить свою любовницу? Среди бела дня? Сердце ее запрыгало в груди, и ей захотелось ударить его по физиономии.

– Как неосторожно с твоей стороны, – язвительно сказала она. – Надеюсь, у тебя хватит такта не оставлять карету у ее дома.

Он печально засмеялся, направляясь к входной двери.

– Беспокоишься о моей репутации? Или о своей? Нечего волноваться, нашим репутациям и так уже нанесен значительный ущерб.

– А кто в этом виноват? – спросила она, сжав кулаки в бессильном гневе, когда он ушел, ничего не ответив.

* * *

Вопреки своему обещанию Макс ничего не сделал, чтобы смягчить негодование Берти по поводу украденного арбуза, и потому близнецы вынуждены были сделать стыдливое признание. Лизетта пыталась ходатайствовать от их имени и рассказать о своем участии, но Жюстин прервал ее своими извинениями и вытолкал Лизетту из кухни, в то время как Филипп заламывал руки перед поварихой. Наконец, глядя на две пары умоляющих глаз и на выражение искреннего раскаяния на лицах близнецов, Берти смягчилась, и в доме воцарилось спокойствие.

  72