очень нудно 
38 
– У нее сиськи не больше, чем у Эммы. – Она добродушно рассмеялась. – Но не огорчайтесь, мисс Биллингз.
Еще несколько недель на пудингах миссис Планкет, и у вас будет фигура, как у меня.
– Не думаю. – Тася с сомнением посмотрела на пышную грудь Молли. Покорившись судьбе, она послушно стала вытаскивать из волос шпильки. Женщины разразились восхищенными восклицаниями, когда ее блестящие черные волосы упали волной, доставая почти до колен.
– О, как красиво! – вздохнула Ханна. – Хотела бы я, чтобы мои волосы были такими же красивыми. – Она подошла к зеркалу и, нахмурившись, стала оттягивать свои золотистые кудряшки, словно это могло сделать их длиннее.
Тасины волосы перевили лентами и цветами и заплели их в косу, которая толстым жгутом лежала на спине, после чего, отступив назад, они залюбовались делом своих рук.
– Вы просто прелесть, – сказала миссис Наггз. – Все парни из деревни будут пытаться сорвать у вас поцелуй!
– Что?! – с тревогой воскликнула Тася, но девушки уже тащили ее из комнаты.
– Это такой деревенский обычай, – объяснила Молли. – Иногда парни подбегают и пытаются сорвать поцелуй на счастье. В этом нет ничего плохого.
– А если я не хочу, чтобы меня целовали?
– Вы можете убежать. Наверное… Но никто так не делает. Если парень некрасивый, так ведь одно мгновение можно и потерпеть, а если приятный, так и бежать не захочется!
Когда они вышли на улицу, уже стемнело, но звезд видно не было, их скрывала пелена облаков. Деревня была празднично освещена факелами и лампами, выставленными в окнах домов. По мере того как они приближались к площади, где было установлено майское дерево, барабанный бой становился все громче и громче, ритм его то убыстрялся, то замедлялся.
Как Тася и думала, вино играло важную роль в веселье.
Мужчины и женщины щедро угощались из бутылок и фляжек, утоляя жажду в перерывах между танцами.
Взявшись за руки, они кружились вокруг увитого цветами майского дерева и пели какие-то языческие песни о деревьях, земле и месяце. Ощущение свободы и веселья напомнило Тасе о любви русских крестьян к хороводам на Ивана Купалу, когда им выпадала редкая возможность поскоморошничать, выпить и повеселиться.
– Пойдем! – закричала Молли, хватая Тасю за руку.
Бетси схватила ее за другую руку, и они влились в хоровод, кружившийся под звуки древней баллады о колдовской дубраве.
– Вам не обязательно петь, мисс Биллингз. Просто покрикивайте погромче и шевелите ногами!
Это было довольно просто. Тася не отставала от остальных, подхватывала все песни, которые пелись, и вскоре ее сердце стало биться в ритм барабанам. Наконец хоровод распался, и все пошли отдохнуть и выпить вина. Молли передала ей полупустой мех, и Тася неловко поймала ртом струйку сладкого красного вина. Когда танец возобновился, Тасю взял за левую руку красивый белокурый парень. Он улыбнулся ей и стал петь, стараясь петь громко, как и все остальные.
Возможно, из-за вина, а может, из-за дурашливости танца, но Тася начала получать удовольствие от происходящего. Женщины выбегали в середину круга и, срывая с себя цветочные гирлянды, размахивали ими и высоко подбрасывали их в воздух. Запахи цветов, пота и вина смешивались в один особый земной аромат, сладкий и крепкий. Тася кружилась около майского дерева, пока мир не завертелся вокруг, а огни факелов не заплясали, как светлячки.
Она выскочила из хоровода и попыталась отдышаться.
Оборки ее влажной блузки липли к телу, и она все время их оттягивала. Несмотря на ночную прохладу, ей было жарко, она вся пылала от возбуждения. Кто-то передал ей бутылку, и она отхлебнула из нее. Поблагодарив, она вытерла рот рукой и, подняв глаза, увидела, что вином угощал ее тот самый белокурый парень. Он взял у нее бутылку и поцеловал ее в щеку, прежде чем она успела что-то сделать.
– На счастье, – произнес он и, улыбнувшись, снова обернулся к майскому дереву.
Тася удивленно моргнула и подняла руку к щеке.
– Лошадь! – закричал мужской голос, и толпа радостно взревела в ответ:
– Лошадь, лошадь!
Тася закатилась от смеха, увидев двух парней, изображавших коричневую лохматую лошадь. Один из них мужественно держал огромную маску – лошадиную морду. Шею лошади обвивала цветочная гирлянда, а попона закрывала ноги, спускаясь почти до земли. Ноги шутовски приплясывали и лягались. После нескольких таких па лошадь повернула к середине деревни и, покачиваясь, зашагала вперед.
38 
