64 
– Должно быть, я сделала это, – рыдала Тася. – Мне все время это снится. И я просыпаюсь, недоумевая, помню я что-то на самом деле или воображаю. Иногда мне к-кажется, что я схожу с ума. Я действительно ненавидела Михаила.
Долгие недели в тюремной камере я размышляла о случившемся и поняла, что заслужила казнь. Ведь думать злое так же плохо, как совершать зло. Вы понимаете меня? Я молилась, чтобы Бог дал мне смирение, дал мне кротость принять наказание. Молилась до синяков на коленях, но это не помогало… Я все равно хотела жить… Я не переставая хотела жить.
– Что было дальше? – Люк сплел ее пальцы со своими.
– Я приняла в тюрьме снотворное, чтобы меня сочли за мертвую. Родные наполнили гроб камнями и похоронили, а я тем временем… Меня переправил в Англию мой дядя Кирилл. Однако поползли слухи о том, что я жива, и власти решили вскрыть могилу и проверить, правда ли это. Увидев в гробу камни, они поняли, что я бежала. Поэтому дядя Кирилл и послал сообщение Эшборнам.
– Кто тебя ищет?
Тася молчала, глядя вниз, на их сплетенные руки. Чарльз заерзал на кресле, пересаживаясь поудобнее. Напряженные морщины у него на лбу разгладились – он почувствовал облегчение, получив возможность обсудить эту историю с кем-то еще. Со школьных лет Чарльз терпеть не мог секретов и не очень-то умел их хранить. По его лицу можно было все понять.
– Это очень запутанный вопрос, – обратился он к Люку. – У царского правительства много особых отделов и секретных подразделений, занимающихся правоохранительной деятельностью. И никто толком не знает, какая служба за что отвечает. Я раз десять перечитал письмо Кирилла, пытаясь разобраться в этом. Кажется, Тася не только совершила гражданское преступление, но теперь к тому же нарушила Уголовный кодекс, подорвав своим побегом уважение к царской власти. А это уже политическое преступление, караемое смертью. Царское правительство не слишком волнует правосудие. Его заботит соблюдение правопорядка. Пока Тася не подвергнется публичной казни, противники царя будут использовать ее для того, чтобы насмехаться над короной, жандармским корпусом, министерством внутренних дел и так далее.
– И ты считаешь, что они действительно последуют за Тасей сюда и вывезут ее обратно в Россию? – перебил его Люк. – Просто чтобы показать свою власть?
– Нет, так далеко они не зайдут, – тихо откликнулась Тася. – Пока я остаюсь в изгнании, мне не грозит опасность с этой стороны. Опасен Николай.
Люк смотрел, как она вытирала слезы со щек рукавом, и это детское движение пронзило ему сердце.
– Николай – младший брат Михаила, – продолжала Тася. – Ангеловские хотят отомстить за смерть Михаила. Меня разыскивает Николай. Он найдет меня, даже если на это у него уйдет вся жизнь.
После этих слов сочувствующее выражение, с каким Люк слушал рассказ, сменилось надменной самоуверенностью.
Если они боялись всего лишь Николая Ангеловского, то проблема с легкостью разрешалась.
– Если он и найдет тебя, я сразу же выгоню его обратно в Россию.
– Так просто? Возьмешь и выгонишь? – нахмурилась Тася.
Люк, чуть улыбнувшись, представил себе балованного князька в атласных придворных штанах до колен.
– Не о чем беспокоиться.
– Если бы ты знал Николая, ты понял бы, что повод для беспокойства есть, и очень большой. – Тася снова забилась в угол дивана. – Мне надо скрыться, пока ты совсем все не испортил. Тебе никогда не понять такого человека, как князь Ангеловский, то, до чего он может дойти, чтобы добиться своей цели. Теперь, когда Николай знает, что я жива, он меня обязательно найдет. Это лишь вопрос времени. Он не будет выбирать, что ему делать, и не отступит, даже если бы захотел. Его кровь, происхождение, семья – все требует мести. И он заставит меня расплатиться за то, что я сделала с его братом. Он человек могущественный и опасный. – Люк попытался вставить слово, но она, предупредив его движением руки, повернулась к Чарльзу и Алисии:
– Спасибо вам за все, что вы ради меня сделали. Но более вам не надо вмешиваться в мою судьбу. Я сама найду себе другое место.
– Тася, ты не можешь исчезнуть, не сказав нам куда! – воскликнула Алисия. – Пожалуйста, разреши нам помочь тебе.
Тася встала и улыбнулась им с любовью и сожалением:
– Вы были очень добры ко мне, родные мои. Вы помогли мне больше, чем кто-либо другой. Теперь я должна сама справляться со своими трудностями. Большое вам спасибо.
64 
