112 
– Тогда позволь мне первым поднять бокал за твое возвращение, брат, – сказал Вейланд. Улыбнувшись и кивнув всем остальным, он воскликнул: – За здоровье моего брата!
– За Йеля! – послышались чьи-то голоса, и все выпили за его здоровье. Марион дала команду слугам, чтобы они снова наполнили бокалы.
Повернувшись к Саманте, Йель собрался ей что-то сказать, однако ему помешала Твайла.
– Так-так, – произнесла она своим резким голосом, – наконец-то блудный сын вернулся домой.
– Я тоже очень рад видеть тебя, дорогая сестра.
– Мне кажется, ты уверен в том, что все мы примем тебя с распростертыми объятиями, не так ли?
– О, это было бы слишком самонадеянно с моей стороны, – спокойно ответил Йель. – Могу сказать, что ты ничуть не изменилась за все эти годы.
Твайла раздраженно фыркнула.
– Ты тоже. Я надеюсь, ты понимаешь, что мы не будем петь тебе хвалы. Вейланд слишком великодушный человек. Ему следует быть с тобой построже.
Увидев, что Твайла подошла к их младшему брату, Вейланд тут же насторожился.
– Мы все очень рады, что Йель вернулся, – сказал он, встав между Йелем и Твайлой. – Мы также очень высоко ценим тот вклад, который твой муж вносит в наше общее семейное дело.
Однако его миротворческая речь не подействовала на Твайлу.
– Надеюсь, что ты не забудешь об этом, – сказала она. – Пока Йель путешествовал по миру, Гарольд трудился не покладая рук. Для него это, не всегда было легко. Ты часто просил его делать то, что оскорбляло его достоинство. Я не хочу, чтобы из-за возвращения Йеля он лишился того, что принадлежит ему по праву.
– Работы хватит всем членам нашей семьи, – твердо сказал Вейланд.
– Кроме того, – заметил Йель, – моя жизнь отличается от жизни библейского блудного сына.
– Ты уверен? – ледяным голосом произнесла Твайла.
– Абсолютно. Блудный сын был не только беден духом, у него еще и в карманах было пусто. Я же, дорогая сестра, самый богатый человек на земле. У меня есть жена и собственный торговый флот. Мне от вас ничего не нужно.
– Я так рада за вас обоих, – сказала Марион, положив руку на плечо своему деверю. – Твайла, прошу тебя, оставь все свои сомнения. Мы снова одна семья. Давайте же это отпразднуем.
– Я тоже прошу тебя, Твайла, – сказал Вейланд, взяв жену за руку. – Прислушайся к голосу разума. Тебе нечего бояться. Я одинаково люблю вас обоих и никогда тебя не обижу.
– О, разумеется, я тоже рада, что он жив, – призналась Твайла. – Я просто хочу, чтобы Гарольд не остался ни с чем.
– Не смеши меня, Твайла! – воскликнул Йель. – Если ты хочешь, чтобы я подписал официальный документ о том, что я не имею никаких претензий к дому Эйлборо, я готов сделать это. Мне не нужны ваши деньги. У меня и так есть все, что мне нужно. А еще у меня есть Саманта.
После этих его слов вдруг раздались громкие аплодисменты. Повернувшись, Йель, его брат и сестра увидели, что стали центром всеобщего внимания. Даже дядя Норрис слышал смелое заявление Йеля.
– Я просто не могу поверить, что ты сказал это при всех, – сказала Саманта, раскрасневшись от удовольствия.
– Я могу еще раз повторить все, что я сейчас сказал, – решительно заявил Йель. – Я люблю свою жену, – сказал он и поцеловал ее.
На этот раз его родственники не ограничились только аплодисментами. Некоторые из них принялись громко выкрикивать веселые шутки.
Марион сделала знак дворецкому, чтобы тот пригласил всех в столовую. Проходя мимо Йеля с Самантой, все кузены, дяди и тети от всего сердца поздравляли эту молодую пару.
Остановившись перед ними, дядя Норрис прокричал своим резким голосом:
– Я всегда любил тебя, племянник. Я всем говорю, что у тебя есть характер! Хорошо, когда кто-то может проявить характер там, где это необходимо!
После того как он ушел, Йель прошептал:
– В детстве мне всегда казалось, что он меня просто ненавидит. Он постоянно говорил моему отцу, чтобы тот всегда держал наготове розги. Слава Богу, что отец не слушал его советов.
– Взрослым иногда хочется показать свою власть над детьми, – сказала Саманта.
– Мы с тобой постараемся не делать этого, – твердо заявил Йель.
– Да, милорд, – ответила Саманта, притворившись покорной овечкой, и Йель весело засмеялся.
Когда все родственники прошли в столовую и они остались одни, Йель повернулся к Саманте и сказал:
– Теперь я знаю, почему мне нужно было вернуться в Англию. Нет, я, конечно же, хотел повидать отца, но еще мне необходимо было предстать перед всеми родственниками и ощутить то, что я ощущаю сейчас.
112 
