очень нудно 
59 
– С 847 года, Габриель.
Раздвигая диван-кровать, Габби все еще размышляла над тем, что рассказал ей Адам. Она не могла перепутать даты. Морганна умерла в середине девятого века, отказавшись от его предложения стать бессмертной, и как раз в это время не только женщины О'Каллаген, но и уйма других смертных видели, как Адам Блэк неистово метался по горам Шотландии. Из-за Морганны?
Пришел ли Адам Блэк в ярость, когда потерял ее? И если да, почему он допустил ее смерть? Он был всемогущ; он мог заставить ее остаться в живых и принять «эликсир бессмертия» (сама по себе возможность его создания представлялась невероятной!).
И кто была эта Морганна? Какой она была? Почему она отказалась? Сколько времени Адам провел с ней? Может, она прожила с ним всю жизнь? И просыпалась каждое утро в одной постели с принцем из Чара? А он баловал ее всей этой невиданной роскошью, и она ежедневно засыпала, удовлетворенная, в его объятиях?
Что было в ней такого особенного, что он захотел сделать ее бессмертной?
– Я готова ее возненавидеть, – пробормотала Габби еле слышно.
У Адама Блэка были близкие отношения со смертной женщиной, она родила от него ребенка, и он хотел подарить ей бессмертие. И Габби чувствовала... «О Господи, – сердито думала она, – Ревность». Зависть, что она себе в этом отказывала, а Морганна нет. Морганна приняла то, что ей предлагалось, погрузилась в это, получила все сполна. Она прикасалась к Адаму, целовала его и шла с ним в постель. Играла его шелковистыми черными волосами, чувствовала, как эти волосы ласкают ее обнаженное тело. Она знала вкус его прекрасной золотисто-бархатной кожи, сгорала в пламени волшебного секса с ним. И даже родила ему ребенка.
А когда она умерла, Адам удалился в горы. В печали? Или это просто был каприз ребенка, у которого забрали любимую игрушку? «Какая разница? Для него я готова всю жизнь быть любимой игрушкой, – мечтательно отозвался юный голосок. – Пошли они к черту, все твои мальчики. Зачем искать что-то посредственное, если ты всю жизнь можешь прожить как в сказке?»
– Заткнись, – пробормотала Габби. – Мне и так нелегко, а еще ты лезешь со своими замечаниями. Избавь меня от этой подростковой ерунды.
Она нахмурилась и принялась взбивать подушки, затем положила их, достала одеяло и разложила его на кровати. Все было готово, и как раз в этот момент Адам подошел к ней сзади, обнял руками за талию и потянул назад, так что ее плечи уперлись в его грудную клетку. Жар его огромного тела обжигал ее сквозь одежду, и она ощущала экзотический пряный аромат при каждом вдохе.
– Неужели тебе никогда не было интересно? – вкрадчиво проговорил Адам ей на ухо, наклонив голову.
– Что интересно? – спросила Габби, замерев на месте.
Между его животом и ее ягодицами оставалось крошечное пространство, такое соблазнительное и заманчивое. Она не позволит своему телу занять его. Не позволит себе прислониться к Адаму, ища своей ложбинкой его неизменно твердый бугор. Габби вдруг с содроганием осознала: ей нравилось то, что рядом с ней он всегда был возбужден. Она привыкла к его непрерывным ухаживаниям. Осознание того, что она так возбуждает син сириш ду, опьяняло ее. И то, что он пылал страстью, распаляло желание в ней самой. Быть объектом вожделения такого неимоверно красивого мужчины-Существа – это действовало на нее сильнее, чем самое лучшее стимулирующее средство.
Господи, он был опасен. Но она знала это с самого начала. Он явился перед ней словно облепленный наклейками с предупреждениями О'Каллагенов: «Избегать контакта любой ценой!». Куда уж понятней!
– Ты столько лет наблюдала за нами, столько лет тебе это запрещали, и, когда ты делала вид, что не замечаешь нас, неужели тебе не было интересно прикоснуться к одному из Туата-Де? – Адам медленно убрал руки с ее талии, и Габби почувствовала, что он дает ей возможность отойти, но знает, что она не сможет этого сделать; и, Господи помоги, она понимала, что должна уйти, но ей не хватало сил. Ее сердце стучало в груди, как кузнечный молот. Настал долгий, напряженный миг, когда никто из них не шевелился и не произносил ни слова.
И наконец Адам прикоснулся руками к ее груди. Дыхание, которое Габби пыталась сдерживать, вырвалось из ее легких. Ее кожа горела под тканью футболки, а нервные окончания ненасытно жаждали прикосновения. Она могла только представить, насколько восхитительно было бы ощущать, как его руки ласкают ее обнаженное тело: большие, сильные руки кузнеца касаются ее кожи. Чувствуя его волшебное прикосновение, она могла бы сгореть в пламени страсти от одного лишь тепла его тела.
59 
