очень нудно 
69 
Габби раскрыла рот, потом закрыла. И снова раскрыла:
– А он насолит тебе, если доберется до меня?
Адам посмотрел в ее сторону, но она не обернулась. В ее голосе послышались напряженные нотки. В первый раз за время пути ее взгляд был прикован к дороге. Этот вопрос важен для нее. И для него тоже.
– Да, Габриель, – спокойно сказал Адам. – Насолит.
– О!
Она долго молчала и наконец сказала:
– А ты уверен, что там, куда мы едем, мы будем в безопасности?
Он слабо улыбнулся. Значит, она, так же как и он, не умеет менять тему разговора, перескакивая с одного вопроса надругой. Неважно. Время еще есть. Он позаботится о том, что бы у них было достаточно времени.
–Мы уже в безопасности; мы пересекли границу. В тот самый миг, когда ее пересечет Туата-Де и войдет на территории Келтара протяженностью в тысячу лиг, королеву тут же известят об этом, а пересекший рубеж будет считаться вторгшимся в чужие владения. Это единственное место, куда Дэррок не сможет добраться, не выдав себя Эобил. И как только он себя выдаст игра будет окончена, а этого он не допустит. Кроме того, он плохо ориентируется в мире людей и, насколько я знаю Дэррока, сосредоточится на том, что, по-видимому, привело его в Цинциннати. Он займется поисками Цирцена.
– А о том, что ты пересек границу, королева тоже узнает?
– Граница была создана для Туата-Де, каковым я больше не являюсь, так что, думаю, нет.
– Ты думал, что Дэррок не сможет найти нас так быстро.
Это не было вопросом, но Адам все равно ответил:
– Я недооценил Дэррока; я не предполагал, что он решится привлечь больше Охотников. Он бы не смог найти нас так быстро с четырьмя Охотниками, которых ты видела в Цинциннати. Но он вызвал подмогу.
– Сколько других? – спросила она, глядя на него тревожно распахнутыми глазами.
– Тебе необязательно об этом знать.
Когда Адам повернул ее лицом к себе, он смотрел через ее плечо. Целая толпа Охотников материализовалась прямо за ее спиной, ожидая того момента, когда он повернется к Дэрроку и отпустит ее. Адам никогда не видел столько Охотников одновременно в одном месте за пределами их тюрьмы – Ансилии. Даже его такой легион привел в замешательство.
И даже более того. При одной лишь мысли о том, что они могут вцепиться когтями в Габриель, что-то произошло с его человеческим сердцем, и он почувствовал, как оно вот-вот выпрыгнет или сожмется в тяжелый гигантский кулак.
– Они были у меня за спиной? – с опаской спросила Габби. Она догадалась об этом. Адам кивнул.
– Э-э-э... больше... дюжины?
– Да.
– Ты прав, – поспешно сказала она. – Я не хочу об этом знать. – Последовала еще одна долгая пауза. – Знаешь... э-э... то, что Дэррок сказал, будто вы менялись смертными... у него свело челюсти.
– Что, Габриель?
– Это... правда?
– Нет, – ответил Адам. – Дэррок лжет. Он пытался вбить эту чушь тебе в голову. Посеять между нами раздор, провернуть старый добрый трюк под названием «Разделяй и властвуй».
– Правда? – Габби смотрела на него с надеждой, широко распахнув глаза.
– Да, – сказал Адам. – Правда. – Он глядел на нее не отрываясь, изо всех сил желая, чтобы она ему поверила, и ненавидя себя за ложь, хоть Габби, похоже, и готова была ему поверить. Но то, каким он был раньше, не имело ничего общего с тем, каким он стал сейчас, и Адам не хотел, чтобы Габби осуждала его за старые грехи.
Она медленно кивнула и переменила тему:
– Ты уверен, что эти МакКелтары, к которым мы едем, поверят мне? Даже если они не смогут тебя увидеть?
– Ах, ka-lyrra, я не знаю ничего, во что могли бы не поверить МакКелтары. Они слишком много повидали на своем веку.
– Дэррок, мы их потеряли, – сказал Бастион.
Дэррок смотрел на Охотника, сохраняя ледяное молчание. Наблюдая за Адамом и его маленькой смертной, он вспомнил те давние времена, когда они вместе ездили на Дикую Охоту и охотились плечом к плечу, как братья-полубоги, свободные и непобедимые, не подчиняющиеся ничему и никому. Они были неразлучны и умели читать мысли друг друга. Смертные казались им лишь жалкими животными, с которыми можно поразвлечься, поиграть, можно натравить их друг на друга и смотреть, как они переживают свои глупые трагедии.
Но Адам изменился. Общение с людьми его испортило. И он настроил свою расу против своего друга. Против него Дэррока, который когда-то помог Адаму, как не помогал никому другому.
Адам встал на защиту людей и большую часть времени начал проводить среди этих созданий со скоротечными жизнями. Дэрроку казалось непостижимым, что какое-либо Существо обладающее здравым смыслом, могло предпочесть общество людей общению с Туата-Де.
69 
