41 
Убрав стул, подпиравший ручку, я открыла дверь. Хоть мое специфическое южное воспитание и противилось идее прогулки по чужому дому без разрешения, для того чтобы привыкнуть к новому месту, я не видела иного выхода, кроме как отправиться на поиски кухни. Если я слишком долго просижу тут без еды, у меня разыграется дикая мигрень. Мама говорила, что это из-за моего быстрого обмена веществ.
Открыв дверь, я обнаружила, что кто-то обо мне позаботился, пока я спала. Пакет из бакалеи, бутылка латте [14]и все мои вещи стояли у самой двери. На Юге еда из магазина, оставленная у двери, – это не любезность, это обида. Несмотря на наличие моих личных вещей, Бэрронс не мог бы выразиться яснее: здесь не твой дом. Держись подальше от моей кухни, говорила эта сумка, и не разгуливай по дому. На Юге это означало: уходите до обеда, а лучше всего – прямо сейчас.
Я съела пару круассанов, выпила кофе, оделась и проделала обратный путь в книжный магазин. По дороге я даже не смотрела по сторонам. Все любопытство, которое мог бы пробудить во мне Бэрронс, было властно отодвинуто в сторону моей гордостью. Он не хочет видеть меня здесь – ладно, я тоже не хочу здесь находиться. Кстати, я не могла бы с уверенностью сказать, почему я все-таки оказалась здесь. То есть я знала, почему я осталась, но не имела ни малейшего понятия, почему он мне это позволил. Я не настолько глупа, чтобы подумать, будто Иерихон Бэрронс обладает хоть каплей рыцарства, так что вытаскивание девиц из беды явно не его стезя.
– Почему ты помогаешь мне? – спросила я его прошлым вечером, когда он вернулся в магазин. Мне было интересно, где он был. Я сидела там же, где провела весь день: в дальнем углу магазина, неподалеку от ванной и дверей, которые вели в жилую часть дома Бэрронса. Меня практически не было видно. Я притворялась, что читаю, а на самом деле пыталась придать смысл своей жизни и выбрать что-то из каталога красок для волос, который привезла мне Фиона, когда приехала открывать магазин. Она проигнорировала мои попытки завязать разговор и за весь день ни разу не заговорила первой, если не считать предложения съесть сэндвич на обед.
В десять минут девятого она закрыла магазин и ушла. Несколько минут спустя появился Бэрронс.
Он опустился на стул напротив: элегантный и самоуверенный, в сшитых на заказ черных брюках, черных ботинках и белой шелковой рубашке, которую он не потрудился застегнуть. Белоснежная ткань контрастировала с общим колоритом, из-за чего зачесанные назад волосы казались иссиня-черными, глаза – выточенными из обсидиана, а кожа – бронзовой. Рукава были закатаны, открывая запястья, одно крепкое предплечье украшали платиновые часы с бриллиантами, второе – широкий чеканный металлический браслет, который выглядел очень древним и очень кельтским. Высокий, темный, Иерихон был откровенно сексуальным, – я полагала, что некоторые женщины сочли бы его невообразимо привлекательным, – и излучал свою обычную тревожную энергию.
– Я не помогаю вам, мисс Лейн. Я льщу себя надеждой, что вы можете быть мне полезной. Если я прав, то вы нужны мне живой.
– Как я могу оказаться полезной?
– Мне нужна «Синсар Дабх».
Мне тоже. Но я не понимала, каким образом мои шансы добраться до нее перевешивают шансы Бэрронса. К тому же, в свете последних событий, я вообще не считала возможным самой заполучить эту проклятую штуку. В чем я могу ему пригодиться?
– И ты думаешь, что я как-то смогу помочь?
– Возможно. Почему вы до сих пор не изменили внешность, мисс Лейн? Разве Фиона не привезла вам все необходимое?
– Я думала, что смогу обойтись бейсболкой.
Бэрронс смерил меня холодным взглядом с головы до ног, потом вновь посмотрел мне в глаза, ясно давая понять, что взвесил мой аргумент и признал меня слабоумной.
– Я могу сильно надвинуть ее на глаза и опустить козырек, – сказала я. – Я уже делала так дома, когда не успевала помыть волосы. Если я надену солнечные очки, даже вы меня не узнаете.
Он скрестил руки на груди.
– Это может сработать, – настаивала я.
Он легонько покачал головой, буквально сантиметр влево, сантиметр вправо.
– Когда закончите стричь и красить волосы, возвращайтесь ко мне. Короткие и темные, мисс Лейн. Расстаньтесь с образом Барби.
Я не плакала, когда делала это. Однако я не сдержалась, – будь проклят Иерихон Бэрронс за свой следующий поступок, – и меня вырвало на персидский ковер в задней части магазина, когда я вернулась вниз.
41 
