28 
«Спенсер Нейл» скупала акции «Сплавов Бронсона», но без лишнего шума и в небольших количествах. Энсон пока не готов сделать следующий шаг, но если и Бронсон услышал намеки, что за попыткой скрытного захвата стоят иностранные интересы, что похоже на правду, тогда «Спенсер Нейл», возможно, придется подключиться раньше, чем планировал Энсон. Опасность теперь представлял и сам Бронсон, который насторожится при любом движении своих акций, и Клер подтвердила, что Бронсон куда охотнее работает в одиночку. Слияние со «Спенсер Нейл» обрадует его не больше, чем захват иностранными дельцами. Компания, хотя и была акционерной, являлась его детищем, а Сэм Бронсон известен как жесткий выносливый боец. Макс мысленно сделал заметку — позвонить Энсону после того, как проводит Клер домой.
Он медленно опустил размякшую Клер на диван, и осторожно перевернул на живот.
— Что ты делаешь? — спросила она, широко раскрывая глаза.
— Просто хочу растереть тебе спину, — ответил он низким успокаивающим голосом.
Он начал массировать напряженные узлы мышц, и между ними повисла тишина, нарушаемая только нежными звуками вздохов Клер. Макс заметил, что ее веки снова опустились, и на его четко очерченных губах промелькнула улыбка. Она действительно погружалась в сон; этого никогда не случалось с ним прежде, по крайней мере, не в начале вечера. Женщины засыпали в его руках только после занятий любовью, но Клер, казалось, обладала абсолютной невосприимчивостью к его сексуальности. Даже когда их тела касались друг друга на кухне, пока они убирали посуду, она ничем не дала понять, что заметила это. Она вела себя так, словно и не подозревала, что на свете существует секс.
Макс смотрел на нее сверху вниз: на белокурые с медовым оттенком волосы, разметавшиеся на диване, мягкие расслабленные губы, бархатисто-карие глаза, прикрытые сейчас веками. Его руки выглядели большими по сравнению с ее изящной спиной. Если соединить большие пальцы на позвоночнике и обхватить ее спину ладонями, то кончики мизинцев дотянутся до груди. Макс ощущал хрупкую грудную клетку под мягкой тканью свитера и еще более мягкий шелк кожи. Клер спала, действительно спала. Он хотел разбудить ее, отнести в постель, а потом растормошить любовными ласками. Он хотел, чтобы она узнала о нем все, чтобы никогда больше не смотрела на него с этой раздражающей отстраненностью в глазах. Но не сейчас. Пока еще нет. Он не позволит себе спугнуть ее, пока не выяснит все, что должен узнать об этом чертовом захвате. Но потом … потом он даст себе волю, и Клер Вестбрук узнает, на что это похоже — быть женщиной в его постели.
Его руки дрожали, пока он смотрел на девушку, и впервые Макс задался вопросом, что она скажет, когда обнаружит его истинную сущность. Разозлится, конечно. Макс не мог представить ее разъяренной, но решил, что сможет справиться с ее гневом. Мысль о том, что он может причинить ей боль, очень тревожила его. Он никоим образом не хотел ранить Клер. Макс хотел обнимать ее, заниматься с ней любовью, баловать ее, черт бы все побрал! Было невыносимо думать, что он может потерять ее доверие, которое так долго завоевывал, что она больше не подарит ему ни свою нерешительную улыбку, ни безмятежную беседу. Он не встречал другой такой женщины, как Клер, никого столь нежного или отстраненного. Он никогда не знал, о чем она думает, какие мечты скрываются в глубине этих темных глаз. Макс был необычайно проницателен в отношении льнущих к нему женщин. Только Клер ускользала от него, и каждая улыбка, каждая мысль, которые она дарила ему, походили на сокровище, потому что позволяли приблизиться к скрытым за внешним образом тайнам этой женщины.
Нежность переполняла его, пока он наблюдал за ней. Она действительно вымоталась, и уж если он не может забрать ее в свою постель, то должен доставить в ее собственную. Макс мягко разбудил ее, наслаждаясь тем, как она заморгала темными глазами, глядя на него в замешательстве, когда поняла, где находится. Краска смущения и огорчения разлилась по ее щекам.
— Прости, — извинилась Клер, поднимаясь на ноги. — Я не собиралась засыпать.
— Не переживай, ты просто устала. И для чего же тогда друзья? Я позволил бы тебе поспать на диване, но думаю, что в собственной кровати тебе будет удобней.
Они прошли через холл, и Макс помог ей надеть куртку. Он был молчалив на обратном пути к ее квартире, да и Клер все еще была слишком сонной, чтобы вести беседу. Снова пошел медленный дождь, заливая улицы, и холод заставил ее поглубже уткнуться в куртку.
28 
