Последние отзывы

  1028  

Каково это — быть принуждённым делать отвратительные вещи, которые ты не мог даже представить, не говоря о том, чтобы вообразить себяделающим ЭТО. Каково это — чувствовать, как в тебе гнездится ненависть, ненависть ко всему миру и, будто кислота, разъедает твоё сердце. Каково это — ощущать навязанную гордыню, это непоколебимое высокомерие… и ту постыдную лёгкость, которая приходит, когда замолкает совесть.

Незамутнённое чувство превосходства.

Он вспомнил ту проститутку, похожую на Джинни: длинные рыжие волосы, заплетённые в косички, коротенькое, якобы школьное, платье, такие же карие глаза… Когда он поцеловал её, она поцеловала его в ответ — поцелуем более опытным, чем у Джинни, и с наигранной страстью, которая…

…Нет, — перебил он себя, — она целовала не меня, она целовала Тома, и ей заплатили за это.

По крайней мере, она думала, что ей заплатят, когда Том сломал ей шею — легко, как ребёнок ломает пополам леденцовую палочку … Он вспомнил, как Том расчёсывал своими пальцами эти длинные рыжие пряди, пока она умирала. «Джинни, — повторял он, — Джинни…».

Симус спрятал лицо в ладони. Пергаментный свиток скатился с коленей на пол.

Он хотел, чтобы она оказалась здесь. Она бы укрепила его, слепила бы его заново — таким, каким он был прежде. Вместе они бы исцелили его. Без неё он всегда будет сломленным. Симус до боли прижал пальцы к глазам в попытке стереть из памяти образ мёртвой девушки с лицом Джинни и голос Тома, благоговейный и безутешный: «Джинни. Джинни. Джинни».

Скрип открывающейся двери вывел его из чёрного забытья. Симус поднял взгляд — немного виноватый, хотя он и не сделал ничего дурного. Это был Рон, в тёмно-красном плаще поверх одежды, оттенок которого соперничал с цветом его волос.

— О, прости! — извинился он, увидев Симуса. — Я не хотел…

— Ничего-ничего, — сказал Симус, спрыгивая с подоконника. — Это ведь и твоя комната тоже.

— Это верно.

Рон не шевелился, и несколько долгих минут юноши стояли, глядя друг на друга. Оба чувствовали себя неловко, хотя и по разным причинам.

Симус горько размышлял, будет ли хоть кто-нибудь хоть когда-нибудь обращаться с ним, как раньше. Наконец он открыл рот:

— Я всё равно собирался уходить. Может, сумею разыскать Джинни до ужина…

— Честно сказать, ты мне нужен, — Рон загородил Симусу дорогу. — Если не возражаешь, я хотел бы поговорить с тобой кое о чём. Важном…

* * *

Сириус вместе с Нарциссой стоял у закрытых дверей лазарета. Его глаза, как у них у всех, ввалились от усталости, но он всё же улыбнулся Гермионе. У Нарциссы не хватило сил даже на это — в результате напряжения последних недель она выглядела пугающе хрупкой: кожа напоминала пергамент, а на висках проступили вены.

…Как по-разному отразилось на них горе, — подумала Гермиона. — Сириус вспыльчив и непривычно растерян; Нарцисса увяла, как цветок; Ремус сосредоточен и сдержан; Джинни напряжена, как тугая пружина; а Гарри затаился, стал скрытен до неузнаваемости…

Подавив вздох, она помахала рукой в ответ и попыталась было обойти их, но Сириус остановил её:

— Подожди.

Вспышка страха отозвалась острой болью в сердце:

— Что-то случилось?

— Нет, ничего не случилось, — поспешно откликнулась Нарцисса. — Мы только хотели поговорить с тобой. Вернее, Сириус хотел. А я…

Она внезапно умолкла — очевидно, голос её не слушался. Гермиона хотела бы сказать ей что-нибудь хорошее, как-то ободрить, но её силы и терпение оказались не безграничны — девушка была уже по горло сыта этой печалью — своей и других; поэтому она просто спросила:

— В чём дело?

— В Гарри, — ответил Сириус. — Если бы ты могла…

— Могла бы что?

— Время подходит… Если бы ты могла вытащить его из лазарета под предлогом, что нужно что-то сделать в другом месте… Хотя бы убеди его, что ему нужно принять ванну… Да что угодно!..

— Ванна ему и в самом деле нужна, — холодно подтвердила Гермиона. — Вот только нужна она ему всю эту неделю, а он не двигается с места. Не знаю, что я могу сделать такого, чего не можешь ты.

— Ему нельзя находиться там во время кончины Драко, — решительно отрубил Сириус, а Нарцисса отвела глаза. — Они связаны, и я боюсь, что когда Драко всё-таки угаснет, его смерть затянет Гарри следом за ним.

  1028