Единственное, что совсем не похоже на Холт- исторически не верно: ггероиня, на самом деле, вышла... 
312 
— С нами все нормально, — отозвалась Эрмиона. — Но мы не уцелевшие… Я имею в виду, не буквально. Мы…
Похоже, паренек решил, что ситуация требует дальнейшего прояснения. Он спрыгнул и легко приземлился на ноги прямо перед ними, все еще сжимая палочку.
Эрмиона издала невнятный булькающий звук и вытаращила глаза.
Это был Гарри — только не тот Гарри, каким он был сейчас, почти семнадцатилетний, немного даже пугающий ее своей взрослостью и тем фактом, что ему иногда (хотя и не часто) уже необходимо было бриться. Это был Гарри, каким она увидела его в первый раз: маленький, тщедушный одиннадцатилетний мальчик, со сверкающими темно-зелеными глазами на лице, хранящем последние следы детства. Только глаза этого мальчика не были такими зелеными; он не носил очков, и на его лбу не было шрама. Как и у гриффиндорских игроков в Квиддитч, его одежда была алой, но весьма допотопного покроя.
Но самым удивительным было то, что, встретив их, он не выказал ни малейшего удивления.
— Вы Наследники, да? — поинтересовался он, слегка приподнимая брови. — Я ждал вас.
**************
— Демоны, демоны, демоны? — Нарцисса подтолкнула тяжелую книгу через стол к Сириусу. — Что за название?..
— Именно это сказал и я, — усмехнулся Сириус. Нарцисса улыбнулась ему в ответ. Он выглядел лет на десять моложе, чем утром — все еще взволнованный, с напряженными морщинками, залегшими вокруг рта и глаз, постоянно теребящий браслет на своей руке, (все удостоверялся, что Амулет Вивикус по-прежнему сияет), однако утренняя безнадежность уже ушла из его глаз. Она знала, что это следствие того, что с Лупиным все было в порядке, и была рада этому.
Она слегка хлопнула по обложке принесенной им книги.
— И все-таки, где ты ее достал?
— Снэйп, — с довольным видом пояснил Сириус.
— Ты рассказал ему про демона в подвале? — Нарцисса была удивлена.
— Ну, так уж повернулся разговор: «Ну, Сириус, как делишки? Что скажешь? Прислужники из ада тебя не донимают? А то есть у меня для тебя одна книжица…»
— Не думаю, чтобы Северус сказал что-нибудь подобное.
— Северус, — добродушно передразнил Сириус. — Крошка Севви… Я уже столько лет не слышал, чтобы кто-нибудь называл его Северусом, кроме Дамблдора. Уж я-то точно его никогда так не называл…
— Нет, — сказал Лупин, появляясь в дверях. — Если мне не изменяет память, ты обычно называл его «Мерзкая Рожа».
— В старые добрые времена, — поддакнул Сириус, поворачиваясь, чтобы поприветствовать друга. Лупин сменил изодранную во время Превращения одежду и, хотя его нельзя было назвать свежим и отдохнувшим, выглядел он куда лучше.
— Готов идти? — спросил он Сириуса.
Сириус кивнул.
— И куда это вы двое собрались? — строго спросила Нарцисса.
— В Годрикову Лощину, — ответил Сириус, поднимаясь на ноги. — Рем предполагает, что дверца, к которой подходит мой ключ, находится где-то в Лощине. И у меня есть основания с ним согласиться.
— Годрикова Лощина? — Нарцисса посмотрела на Сириуса. — Разве это не…?
— Да, — коротко ответил он, накидывая свой длинный серый дорожный плащ.
Тон Сириуса исключал возражения, поэтому Нарцисса встала, положила руки на плечи Сириуса и поцеловала его на прощание. — Возвращайся скорее.
— Обязательно. Пошли мне сову, если найдешь что-нибудь интересное в той книге.
— Непременно, — она помахала ему рукой, и они с Лупиным телепортировались.
Она еще секундочку постояла, глядя на место, с которого исчез Сириус. В последнее время он стал больше похож на редкого гостя, чем на жениха, — так редко он бывал рядом. Она знала, что у него нет выбора и ценила все, что он делал, чтобы помочь Драко; искреннее беспокойство за ее сына облегчало ее бремя. И все же она скучала по нему, когда его не было рядом, что, как она должна была признать, было для нее в новинку: она никогда не скучала по Люцию в его отсутствие.
Впрочем, у Сириуса была масса черт, отсутствующих у Люция — он был забавным, теплым, щедрым, и совсем не жестоким. Как правило — не жестоким…
И, чего уж там говорить, — он был убийственно сексуален.
**************
Гарри сидел на полу камеры со связанными за спиной руками, прикованный цепью к адмантиновому кольцу, вбитому глубоко в пол. Собственно говоря, у него не было особого выбора: он не мог встать или отодвинуться от стены больше, чем на фут. Чувствовал он себя просто ужасно — все тело чесалось, одежда была разодрана и залита кровью. А мозги буквально закипали.
312 
