

— А я тебе говорю, — взбешенно продолжил мистер Уизли, — что утром я получил сову от Сириуса, где он сообщил, что надеется увидеть нас в Имении, и что, в частности, Гарри надеется на встречу с тобой.
— Это Сириус так говорит, — деревянным голосом возразил Рон.
— Ничего подобного! И уж, коль скоро вы подрались, используйте шанс для того, чтобы помириться. Вы и раньше ругались. Это не в последний раз.
Рон промолчал, однако Джинни поняла, о чем он подумал.
Это в последний раз.
— Твое отсутствие действительно может испортить удовольствие от праздника Сириусу и Нарциссе, — твердо заявил мистер Уизли.
На этих словах Рон резко вскинул голову:
— И что — ты думаешь, я и правда поверю, что им будет до этого дело? С чего бы? — его голос был настолько монотонен, что с трудом улавливалось, что это вопрос. — А тебе-то что?
— Естественно — я же волнуюсь! — вскипел мистер Уизли, всплеснув руками. — Я не могу с тобой разговаривать! Вообще не могу!
Багровый, как спелый помидор, он, развернувшись, протопал в кухню, на мгновение задержался, чтобы бросить яростный взгляд на Джинни и миссис Уизли.
— ПОДРОСТКИ, — во всеуслышанье заявил он тем же тоном, каким по Волшебной сети объявляли об очередной вспышке гномьей лихорадки, и метнулся в сад, прогрохотав дверью.
На лице миссис Уизли появилось смятение.
— О боже… — пробормотала она, взволнованно глядя в окно на мужа, с остервенением взявшегося за абсолютно необязательное обезгномливание грядок с салатом. — Думаю, мне стоит поговорить с Роном…
— Нет, — со вздохом поднялась на ноги Джинни. — Позволь мне сделать это. Думаю, я понимаю, в чем дело.
Она решительно вышла с кухни и поплотнее закрыла дверь. Ей показалось или же действительно температура в комнате была на несколько градусов ниже, чем в остальном доме? Коли так, то источником холода был Рон, сидевший все в той же позе, что и последние два часа — поникшие плечи, опущенная голова. Она подошла и присела рядом. Он не шелохнулся.
— Я не собираюсь, Джинни…
— Я знаю, — кивнула она. — Но ты должен.
Он поднял голову и взглянул на нее, глаза его выдали. Джинни поморщилась. Когда ей было одиннадцать, лето после того инцидента с дневником было наполнено ночными кошмарами, и братья взяли за правило по очереди спать на полу у её кровати, чтобы она не оставалась одна. Родители тоже пытались, но Джинни попросила, чтобы это делали именно братья. Они защищали её. Всегда.
— Не будь таким. Ты знаешь, почему.
— Потому что мама и папа…
— Нет. Из-за Гарри.
— Из-за Гарри?! Но именно из-за него я и остаюсь здесь! Да он в жизни не захочет, чтобы я там появился!
— Нет, возможно, все не так, — предположила Джинни. — Давай рассудим по-другому. Гарри знаменит. Драко знаменит. Сириус и Нарцисса — их тоже все знают. Эта свадьба обещает стать просто грандиозным мероприятием, там будет полно прессы. Если ты не пойдешь, они получат от этого огромное удовольствие: «Лучший друг Гарри Поттера, сын Министра Магии отметился тем, что не удосужился почтить своим присутствием это величественное мероприятие…»
Застонав, Рон уткнулся лицом в руки:
— Не надо… Ну, хорошо, ладно — может, я и обязан поехать на эту свадьбу, но почему я должен отправиться на день раньше, со всеми вами? Я так полагаю, что завтрашний обед — вещь совершенно закрытая, на ней не будет ни репортеров, никого, за исключением тех, кто приглашен. Об этом никто и не знает.
— Я знаю, Рон, ноне думай, что они не станутвыспрашивать и выискивать тех, кто был тут на день раньше?
— Не станут, — с несчастным видом пробормотал Рон.
— Cтанут, — отрезала Джинни. — Они будут во всем копаться и искать что-нибудь, о чем пожелают поговорить. А потом они все это выплеснут на страницы Ведьмополитена, как всю эту историю с Крумом или то, что было на следующий год, — про Гарри и Чу — там не было ни слова правды! И все это снова окажется ужасно унизительным для Гарри. Что — ты этого хочешь?
— Нет, конечно, не хочу! — Рон подскочил и прошел к камину, пустому и холодному. В наступившей тишине Джинни услышала шелест начинающегося дождя. — Если бы я мог вернуться назад и всё изменить, думаешь, я бы отказался?

