72 
Доктор Хирш подтвердил, что гены благополучно попали в клетки и начали работать, образовывая специальные светочувствительные мембранные протеины, которые называются опсинами. Что же, это не могло не радовать. Теперь наконец-то нервные клетки Потаскухи были отданы на милость лазерным лучам, которые с величайшей осторожностью с помощью особых оптических волокон направили именно в те области мозга Энджи, на которые нужно было воздействовать. Желтый свет вспышкой осветит кромешную темноту внутри ее черепа, и эти опсины прекратят работать — лишатся способности передавать информацию. Процесс быстрый и абсолютно безболезненный.
Во время процедуры Потаскуха вела себя необычайно тихо, и это беспокоило Энджи. Неужели она смирилась со своей судьбой? Или выжидает удобного момента, чтобы устроить эффектный взрыв?
Доктор Грант предупредила Энджи о том, что ее подсознание, возможно, заполнит поток воспоминаний.
— Во время лечения подобное происходит нередко, — объяснила она. — Может наступить такой момент, когда стены треснут и начнут ломаться. Стоит приложить последнее усилие — и все строение рухнет и в твою голову хлынут воспоминания. Все события и факты, которые намеренно скрывались, словно мощный ураган, словно вихрь, ворвутся в твое сознание. Если Маленькая женушка расскажет тебе о своих мучениях, ничего не скрывая, то такая перегрузка может оказать разрушительное воздействие. Однако если это случится, обещаю тебе, что буду здесь, рядом с тобой, и помогу тебе ликвидировать весь этот беспорядок и все отстроить заново, — заверила она.
— Замечательно! — отозвалась Энджи. — Вы моя персональная служба быстрого реагирования по ликвидации последствий стихийных бедствий.
И все-таки Энджи очень надеялась на то, что все пройдет спокойно, без осложнений, что Потаскуха уйдет от нее не громко хлопнув дверью, а всхлипывая и вытирая слезы, что те события, которые составляли самую ужасную часть воспоминаний, навсегда останутся в памяти кого-то из двойников, а не в ее собственной.
Доктор Хирш, в перчатках и в белом халате, стоял за ее спиной. Она не видела его лица, однако знала, что он очень волнуется. Если еще один эксперимент пройдет успешно, то о его методе будут писать все медицинские журналы. Среди персонала клиники даже ходили слухи о том, что он может получить Нобелевскую премию в области медицины.
Она ощутила только легкий толчок, когда он включил прибор и пучок лучей глубоко проник в ее гиппокамп, именно в то место, где хранились все ее воспоминания, как плохие, так и хорошие. В какой-то момент Энджи даже стало страшно. А вдруг эти гены просочатся в другое место и из памяти сотрется что-нибудь нужное?
Потом доктор сказал:
— Вращайте лазер.
Энджи, пока ты сидела в хирургическом кресле, желтые и зеленые лучи по тонким волокнам проникали вглубь твоего мозга. Свет пронизывал изгибы материи, которая представляла собой вместилище сознания сразу нескольких личностей. Одна за другой специально подготовленные клетки начали мигать. Твои глаза закрылись, и ты моментально оказалась в хижине, где ждали тебя мы. Ты подошла к старому крыльцу, внимательно глядя на тех, кто там стоял, и узнавая каждого из них.
Маленькая женушка сжала рукой твое горло, когда исчезли последние обрывки воспоминаний. Она сидела неподвижно, словно статуя, в своем кресле-качалке, край ее черной кружевной комбинации трепетал на ветру. Ты видела, как растворяется, исчезает ее лицо.
Девочка-скаут с ужасом смотрела на все это, понимая, что и ее ожидает подобная экзекуция. Ее рюкзак, который был ей уже не нужен, лежал у нее на коленях. Возле ее ног валялись значки, которыми когда-то ее награждали за различные заслуги и достижения. Они, похоже, высыпались из рюкзака.
Болтушка была на лугу. Она наблюдала за всем, сидя на огромном вороном коне. Конь бил копытом о землю, готовый в любую секунду сорваться с места и понестись галопом по лугу.
Вдруг над хижиной появился Ангел. Он заслонил собой Маленькую женушку, угрожая тебе мечом.
— Это ты все разрушаешь? — воскликнул он и раскрыл свои огромные крылья, чтобы спрятать ее от тебя.
— Нет, — сказала ты. — Я та, которой удалось выжить. Отойди и не мешай мне жить собственной жизнью.
72 
