очень нудно 
39 
– Ты туда не вернешься, – сказал Вёлунд на языке, которого Джек не знал, но меж тем понимал распрекрасно.
– Почему это?
– Зачем тебе возвращаться? Что там есть?
– А что есть тут?
Джек шел, расставив руки. Обе упирались в железные стены, по которым вились узоры золотых и зеленых жил. От них исходило тусклое сияние.
– Эй! Погоди! Я с тобой!
Шаги Алекса заполнили узкую щель в межстенье, и на миг Джеку почудилось, что эта щель исчезнет, схлопнется, раздавив их, как букашек.
– Не ори! – сказал он.
И Алекс замолчал.
– Так скажи, чего ради тебе возвращаться? – продолжал допытываться повелитель альвов. – Неужто нравится тебе жить среди мусора? Быть отребьем? Обреченным? Неужто не хочешь иной судьбы?
– Какой?
– Спустись. Я расскажу.
– Я спускаюсь, – Джек обернулся – Алекс держался сзади, сжимая в правой руке тяжелую кость, а в левой – огромный кривоватый нож. Вот это правильно, плохо, что сам Джек про оружие не подумал. Хотя у него камень есть. Камень – тоже оружие.
– Тебе ничего не грозит здесь. Иди. Прямо. Затем налево.
Узкая нора вела меж стальных плит, которые то и дело разворачивались коридорами. Снот не соврала про лабиринт.
Она разозлится, когда узнает, что Джек в лабиринт полез…
Ну и плевать. Джек сам по себе.
– Правильно, – согласился Вёлунд. – Только так и можно выжить.
Проход сужался, стены из гладких становились бугристыми, а после и вовсе проклюнулись листьями клинков, острых и жадных. Над клинками на тончайших нитях висели глаза, вырезанные из желтых, синих и зеленых камней. Золотые ресницы подрагивали, а за скорлупой радужки перекатывалось пламя.
– Они не тронут тебя, – пообещал Вёлунд. – И того, кто идет за тобой. Если вы будете осторожны. Вы ведь будете осторожны? Если так, то вы доберетесь до двери.
Джек уже видел ее – обыкновенную, деревянную, с широкой полосой металла вместо ручки. И то, что находилось за дверью, звало Джека. Оно не разговаривало, более того, и вовсе не имело голоса, но присутствие его было столь же явным, как присутствие Вёлунда.
Не следует верить кузнецу.
Оно предупреждало? И пряталось тут же.
– Смелей, – сказал Вёлунд.
Он думает, что Джека заманил? Пускай. Сам виноват.
Дверь оказалась тяжелой, слишком тяжелой, чтобы сдвинуть с места. Джек не собирался просить о помощи – не умел, но просить и не пришлось: Алекс сам сказал:
– Дай я попробую.
Он вцепился в ручку и дернул. Дверь не поддалась. Тогда Алекс уперся ногами в пол и, пыхтя, фыркая, потянул на себя. Заскрежетали петли.
– Помогай… – прошипел он, и Джек вцепился в металл. Он готов был выть – до того близкой, манящей была цель. И когда дверь поддалась, приоткрылась на пару ладоней, Джек рванулся в прореху, позабыв обо всем.
– Стой! – Алекс протискивался в щель с трудом. – Да стой же ты! Это опасно!
Это чудесно. Велики были Оленьи палаты, но чертоги Вёлунда-кузнеца, повелителя альвов, были и вовсе необъятны. Уходили во мрак квадратные колонны, держали свод и сети с мраморными дельфинами, летучими рыбами и белокрылыми девами. Тусклый свет исходил от стен и клубился над коваными чашами, озаряя драгоценные гобелены и распахнутые сундуки. Марево плясало над горами золота, ласкало груды серебра, смотрелась в кровавые очи рубинов.
– Вот перстни числом шесть сотен и шесть, – зашелестел в голове голос Вёлунда. – Видишь тот, который отдельно лежит?
На черном блюде сверкает золотой искрой?
– Это Драупнир. Он каждую девятую ночь рождает восемь колец, себе подобных. Возьми его себе, Владетель Ниффльхейма, чтобы было чем одаривать воинов верных. А не хочешь его, бери другое. Вот рубаха, расшитая чешуей морских дев… вот гривна руссов витая, я снял ее с мертвого бога. Боги тоже умирают. Ты не знал?
– Мне не интересно, – Джек прошел мимо кубка, доверху заполненного синими и желтыми алмазами, но остановился у золотого кабана.
– О, ты видишь мастерство. Это Слидруг-танни, Золотая щетинка. Чудесный вепрь, сотворенный цвергами Броком и Синдри… они поспорили с Локи и выиграли спор. Но разве асы сдержали слово? Нельзя верить асам.
– Он как живой, – сказал Алекс и, осмелев, потрогал позолоченный клык.
– Он и есть живой. Просто спит, – теперь голос Вёлунда исходил отовсюду. – Десять капель крови и он проснется. Будет служить тебе, человек, как служил некогда Фрейру.
39 
