Единственное, что совсем не похоже на Холт- исторически не верно: ггероиня, на самом деле, вышла... 
298 
Совершенно идиотское стечение обстоятельств.
Итак, Ринсвинд открыл глаза. Над ним был потолок. Если же все-таки это пол, то он серьезно влип.
Но пока все нормально…
Он осторожно ощупал поверхность, на которой лежал. Она была шероховатой — читай, деревянной, — с редкими дырками от гвоздей. Нормальная человеческая поверхность.
Его уши уловили потрескивание огня и какой-то булькающий звук, исходящий из неизвестного источника.
Нос, которому показалось, что его оставили не у дел, поторопился доложить о витающем в воздухе запахе серы.
Ладно. Ну и что он, Ринсвинд, может из всего этого вынести? Он лежит на грубом деревянном полу в освещенной огнем комнате, в которой что-то булькает и испускает запах серы. Ринсвинд, пребывающий сейчас в несколько отрешенном, дремотном состоянии, был очень доволен результатами этого дедуктивного процесса.
Так, что еще?
Ах да…
Он открыл рот и заорал. Он вопил, вопил и вопил.
Стало чуточку лучше.
Ринсвинд полежал еще немного. Сквозь ворох завалявшегося в его памяти хлама проглянуло воспоминание о том, как он, будучи еще совсем маленьким мальчиком, лежал по утрам в постели, разделяя проходящее время на все более крошечные кусочки, дабы оттянуть тот ужасный миг, когда ему придется встать и начать разбираться с жизненными проблемами — такими как: кто он, где он и почему.
— Кто ты такой? — вопросил какой-то голос, раздавшийся на самой границе его сознания.
— Гм, я как раз подошел к этому вопросу, — пробормотал Ринсвинд.
Он приподнялся на локтях, и комната, чуть покачавшись, понемногу приобрела четкие очертания.
— Предупреждаю, — продолжал голос, который, похоже, доносился из-за стола, — меня защищает множество могущественных амулетов.
— Замечательно, — отозвался Ринсвинд. — Хотел бы я сказать то же самое о себе.
Он начал различать отдельные детали. Это была длинная комната с низким потолком, один конец которой был целиком занят огромным камином. Вдоль одной из стен тянулась лавка с разнообразной стеклянной посудой, по-видимому изготовленной пьяным и к тому же страдающим икотой стеклодувом. За причудливыми изгибами стекла пенилась и пузырилась разноцветная жидкость. С вбитого в потолок крюка расслабленно свисал скелет. Рядом из стены торчала жердочка, к которой кто-то прибил птичье чучело. Какие бы грехи ни совершила эта птица при жизни, она всяко не заслуживала того, что сделал с ней таксидермист.
Потом взгляд Ринсвинда упал на пол. Правда, до его взгляда туда падало много чего еще.
И только вокруг волшебника кто-то разгреб осколки разбитого стекла и перевернутые реторты, освобождая место для…
Магического круга.
Круг был нарисован очень тщательно. Тот, кто водил мелом по полу, был хорошо осведомлен о том, что истинная цель этого круга — разделить вселенную на две части: внутри и снаружи.
Ринсвинд, разумеется, был внутри.
— А-а, — сказал он, ощущая, как его захлестывает знакомое и почти утешительное чувство беспомощности.
— Наказываю и приказываю тебе, о демон из бездны, дабы ты воздержался от каких-либо агрессивных поступков, — отозвался голос, исходящий, как понял теперь Ринсвинд, из-под стола.
— Прекрасно, прекрасно, — быстро согласился волшебник. — Я не против. Э-э… Послушай, тут случайно не вкралась такая малюсенькая ошибка, а?
— Изыди!
— Хорошо! — Ринсвинд в отчаянии оглянулся по сторонам. — Но как?
— Не думай, что своим лживым языком ты сумеешь заманить меня навстречу моей верной погибели, о приспешник Шамгарота, — предупредил стол. — Я вельми сведущ в обычаях демонов. Повинуйся всем моим повелениям, не то я ввергну тебя обратно в пламень адский, из которого ты появился. Извини, лучше сказать, грядеши. Точнее, грядешь еси. И я это серьезно.
Говоривший наконец вылез из-под стола. Он был невысок, и большая часть его тела была скрыта под разнообразными амулетами и талисманами, которые, даже будь они бессильны против магии, без труда защитили бы своего владельца от удара мечом. На человечке были очки и шляпа с длинными клапанами по бокам, что делало его похожим на близорукого спаниеля.
В одной дрожащей руке он держал меч, на котором было выгравировано такое количество оккультных символов, что лезвие его чуть не гнулось под этим весом.
— Кажется, ты упомянул пламень адский, или мне показалось? — слабо переспросил РинсВИНД.
298 
