очень нудно 
52 
Ринсвинду показалось, что он заметил в воздухе еле различимую струйку, словно что-то протянулось из горы и коснулось летящей бестии. У него возникло странное ощущение, что дракона делают более настоящим.
Возвышающийся перед ними Червберг превратился из далекой игрушки в несколько миллиардов тонн камня, застывших между небом и землей. Ринсвинд разглядел крошечные поля, лес и озеро, из которого вытекала река, переливающаяся через край…
Он машинально проводил глазами ниточку пенящейся воды и еле успел отшатнуться.
Переходящая в плато вершина перевернутой горы плыла в их сторону. Но дракон и не думал замедлять свой полет.
Когда гора нависла над Ринсвиндом, словно величайшая во вселенной мухобойка, волшебник заметил вход в туннель. Псефа устремился в дыру; на его плечах вздувались и опадали мускулы.
Волшебник вскрикнул, увидев, как темнота расступается, чтобы поглотить его. Мимо промелькнул смазанный огромной скоростью камень, и дракон снова вылетел на открытое пространство.
Они очутились внутри пещеры, которая превосходила своими размерами все, на что имеет право какая бы то ни было пещера. Дракон, пересекающий ее необъятную пустоту, выглядел позолоченной мухой в банкетном зале.
Здесь были и другие драконы – золотистые, серебристые, черные, белые – они неторопливо взмахивали крыльями, направляясь по своим делами в пронизанном лучами солнца воздухе, или сидели на выступах скал. Высоко под сводом свисали с огромных колец десятки таких же бестий – обернувшись крыльями, они дремали, точно летучие мыши. А еще там, наверху, были люди. Увидев их, Ринсвинд с усилием сглотнул слюну, поскольку люди эти расхаживали по бескрайним просторам потолка, словно мухи.
Потом он различил тысячи крошечных колец, усеивающих свод. Несколько перевернутых вверх тормашками людей с интересом наблюдали за полетом Псефы. Ринсвинд снова сглотнул. Он ,хоть убей, не мог придумать, что делать дальше.
– Ну? – шепотом спросил он. – Какие-нибудь предложения имеются?
– Разумеется. Нападаем с разгону, – с презрением ответил Кринг.
– И почему я об этом не подумал? – удивился Ринсвинд. – Не потому ли, что у всех у них арбалеты?
– У тебя пораженческий образ мыслей.
– Пораженческий? Это потому, что я сейчас потерплю поражение!
– Ты сам себе враг, Ринсвинд. Причем самый худший, – заявил меч.
Ринсвинд поднял взгляд на усмехающихся обитателей пещеры.
– На что поспорим? – устало спросил он.
Прежде чем Кринг успел ответить, Псефа встал в воздухе на дыбы и приземлился на одно из больших колец, которое под весом дракона угрожающе закачалось.
– Ты хочешь умереть сразу или сначала сдашься? – спокойно поинтересовался К!сдра.
Цепляясь сапогами с крючьями за потолок и раскачиваясь на ходу, к их кольцу со всех сторон подбирались люди.
Сбоку от посадочного кольца была пристроена платформа, а рядом висела полка, которая, очевидно, предназначалась для хранения странной обувки. Прежде чем Ринсвинд успел что-то предпринять, К!сдра соскочил со спины дракона на платформу и, развернувшись, ухмыльнулся при виде замешательства волшебника.
В воздухе пронесся тихий выразительный звук, издаваемый множеством взводимых арбалетов. Ринсвинд взглянул на бесстрастные, перевернутые лица, окружившие его. В том, что касалось одежды, воображение драконьих хозяев не смогло произвести на свет ничего более оригинального, чем кожаная сбруя, усаженная бронзовыми украшениями. Ножны с мечами надевались вверх ногами. Те, на ком не было шлемов, носили волосы свободно распущенными, и в потоках гуляющего воздуха волосы колыхались, словно морские водоросли. Среди всадников присутствовали несколько женщин. Перевернутое положение проделывало с их анатомией очень необычные вещи. Ринсвинд уставился на это зрелище во все глаза.
– Сдавайся, – повторил К!сдра.
Ринсвинд открыл рот, намереваясь последовать толковому совету. Кринг предупреждающе загудел, и по руке волшебника от пальцев к плечу прокатились волны агонизирующей боли.
– Ни за что, – взвизгнул он.
Боль прекратилась.
– Сдастся он, как же! – прогремел за спиной раскатистый голос. – Он ведь у нас герой!
Ринсвинд повернулся и уперся взглядом в пару волосатых ноздрей. Они принадлежали молодому здоровяку, который, зацепившись сапогами за кольцо, непринужденно свисал с потолка.
52 
