120 
— Да. — Суэйн задумался. — Вот черт! Видно, у них там произошел переворот.
Ничего другого просто не приходило в голову. Взрыв в лаборатории сыграл на руку Деймону, который не преминул воспользоваться им, чтобы избавиться от Родриго и представить смерть брата как несчастный случай. Должно быть, он сделал это, как говорится, «под влиянием момента». Однако Деймон, умевший делать деньги решительно из всего, по общему мнению, отличается аналитическим умом. Стал бы он действовать так импульсивно, не просчитав все заранее, рискуя собственной жизнью?
Из этого следовало только одно: убийство Родриго было вовсе не импульсивным поступком. Оно было возможно лишь в том случае, если…
— Боже мой! — выдохнула Лили. — Так это он все организовал.
Прошло три недели. Задремавшую как-то днем Лили разбудил голос Суэйна. Стоя на террасе, тот ожесточенно спорил с кем-то по спутниковому телефону, который бог знает где раздобыл:
— Фрэнк, черт возьми… Нет. Нет. Да нет же, черт побери! Хорошо. Хорошо, я сказал, но мне эта затея не по душе. Ты мой должник по гроб жизни. Да, я говорю, ты передо мной в долгу, так что лучше тебе быть твердо уверенным в своей правоте. — Отшвырнув телефон в сторону, Суэйн подошел к невысокой ограде террасы и, опершись на нее, устремил взгляд в синюю даль Эгейского моря.
Лили соскользнула с кровати и, миновав двустворчатую дверь, приблизилась к нему сзади, обвив руками за талию. Она приникла головой к обнаженной теплой спине Суэйна и поцеловала его в лопатку.
— Ты наконец поговорил с Фрэнком? — Она знала, Фрэнк — это его друг, тот, что попал в автокатастрофу — две недели назад его перевели из реанимации в обычную палату, но оберегали, строго-настрого запрещая беспокоить. А вчера он поступил в реабилитационное отделение, но, судя по тону Суэйна, первый разговор у них не получился.
— Тупой болван! — прорычал Суэйн и, поймав Лили за руку, прижал ее ладонь к своей груди.
— Что случилось?
— Он хочет, чтобы я кое-что сделал.
— Что именно?
— Одно дело, которое мне не нравится.
Новость встревожила Лили. Эти три недели в Греции, на острове Эвбея, они наслаждались праздной жизнью, блаженствуя как в раю. Небо часто хмурилось, но все равно здешняя погода не шла ни в какое сравнение с парижской. Температура порой поднималась до двадцати градусов. Правда, ночью резко холодало, но от этого лишь приятнее было согревать друг друга в объятиях. Сегодня им повезло: светило солнце, и было так тепло, что Суэйн почти весь день ходил без рубашки. Сейчас, когда солнце приближалось к горизонту, столбик термометра неумолимо падал, как камень со скалы, и теплу оставалось продержаться лишь еще несколько минут.
Они занимались любовью, спали допоздна, обедали когда вздумается, гуляли. Они сняли отдельный домик на склоне горы, прямо над портовым городом Каристос, с живописным видом на море. Лили сразу полюбила этот дом — простенький, беленый, с ярко-синими ставнями. Здесь царила атмосфера покоя и умиротворения. Лили с радостью согласилась бы провести с Суэйном в этом доме всю жизнь, но знала, что идиллии когда-нибудь все равно придет конец.
И вот теперь она отчетливо осознала, что все закончится даже скорее, чем можно было ожидать. Если Суэйн согласится на работу, которая ему не нравится, но к которой Фрэнк его явно принуждал, ему придется уехать. Она, конечно, сможет остаться здесь одна, без него, но вот только хочет ли она этого? И еще один вопрос: можно ли ей будет поехать с ним? Они с Суэйном никогда не говорили о будущем. Настоящее было настолько хорошо, что Лили упивалась им, будто со стороны созерцая, как один за другим проходят дни.
— Если ты согласишься на эту работу, то куда тебе нужно будет ехать?
— Пока не знаю.
— Тогда почему ты не хочешь браться за нее?
— Потому что тогда меня не будет здесь. — Не размыкая ее рук, Суэйн повернулся к ней лицом и поцеловал в лоб. — Я не хочу уезжать.
— Ну и не уезжай.
— Фрэнк взывает к моей совести, заставляет «сделать ему одолжение».
— Очевидно, он не может выполнить это сам. Как долго он еще пробудет в больнице?
— По его словам, по крайней мере месяц, а когда он вернется к нормальной жизни, только Богу известно.
— Если ты все-таки согласишься на эту работу, надолго уедешь?
Суэйн промолчал, и сердце у Лили оборвалось. Значит, надолго.
— Я могла бы поехать с тобой, — предложила она, ни на что не надеясь — ведь если б он хотел, чтобы она с ним поехала, то прямо так и сказал бы. И все же Суэйн не мог об этом не думать. Ведь он изо дня в день повторял ей, что любит. Его любовь ощущалась в каждом его слове, в каждом жесте, в каждом прикосновении.
120 
