очень нудно 
48 
— Извините… Так какой у нас план? — повернулся к остальным Грегор. — Может, мы сумеем прорвать паутину и убежать?
— Нет. За этой паутиной полчища пауков, готовых тут же залатать брешь и обездвижить нас своим ядом. А если попытаемся взлететь — нас атакуют сверху, — прошептала Соловет.
— И что нам остается? — спросил Грегор.
— Только один вариант. Мы должны прорвать паутину мгновенно и сразу во многих местах, чтобы они не смогли сразу ее починить, — сказала Соловет и, помолчав, добавила: — Кто-то должен стать Веретеном.
Все посмотрели на Люксу, даже Грегор. Золотистая летучая мышь, сидевшая чуть позади, опустила голову и коснулась ее шеи.
— Мы можем это сделать, — тихо сказала Люкса.
— Ты не обязана, Люкса. Опасность, особенно наверху, очень велика. Но если говорить честно — ты единственная наша надежда, — безрадостно произнес Викус.
Генри обнял ее за плечи:
— Вы сумеете, Люкса. Я видел, как вы тренировались. Вы обе ловкие и быстрые.
Люкса решительно кивнула:
— Да, конечно, мы это сделаем. Давайте только не будем тянуть волынку.
— Грегор, садись на мышь Викуса. Викус, ты со мной. Генри и Марет, вы берете по таракану, — скомандовала Соловет.
— Кто-то должен прикрывать Люксу! — сказал Марет. — Я могу подлететь сбоку.
— Не с твоей раной, — отрезала Соловет и обвела всех взглядом. — Вообще никто не должен лететь сбоку — это верная смерть!
— Пауки очень чувствительны к шуму, — произнес Викус. — Эх, жаль, у нас нет с собой трубы.
Все это время Грегор чувствовал, как пара маленьких ножек довольно ощутимо пинает его сзади. Он повернулся и увидел Босоножку, которая снова собиралась его пнуть.
— Прекрати! — прикрикнул он. — Ты что, в угол захотела?
— Нет! Это ты угол! Ты угол! Дай песенье! Песенье! — зло канючила она.
— Значит, вам нужен шум, да? — вышел из себя Грегор. — Будет вам шум!
Он схватил Босоножку и сунул ее в рюкзачок.
— Нет! Нет! Нет! — визжала малышка, и голос ее становился все громче и выше.
— Все готовы? — спросил Грегор, доставая печенье.
Подземные не совсем понимали, что он собирается сделать, но все в мгновение ока пришли в боевую готовность.
Соловет кивнула:
— Мы готовы, Грегор!
Грегор поднял руку с печеньем:
— Эй, Босоножка! — крикнул он. — Хочешь печеньку?
— Нет, песенье, песенье, нет, нет, нет! — Босоножка уже сама не знала, чего она хочет, но не могла остановиться и кричала все громче.
— Ладно, — сказал Грегор. — Тогда я сам его съем!
И, обернувшись, сунул печенье в рот.
— Маё-о-о-о! — завопила Босоножка. — Маё-о-о-о! МА-А-А-А-А-АЁ-О-О-О-О!
Этот душераздирающий пронзительный крик разрывал мозг.
— Люкса, вперед! — скомандовала Соловет, и та взлетела на своей летучей мыши.
Теперь Грегор понимал, почему так важно и опасно быть Веретеном. Люкса неслась вперед по спирали на дикой скорости, бешено вращая мечом над головой — она вспарывала паутину и прорубала остальным выходы на волю. Только очень опытному наезднику было под силу удерживать на такой скорости равновесие.
— Ничего себе! — только и вымолвил Грегор, запрыгивая на мышь Викуса.
— МА-А-А-А-Ё-О-О-О! — продолжала вопить Босоножка. — МА-А-А-А-Ё-О-О-О!
Люкса была уже далеко наверху. Остальные подземные следовали за ней, в свою очередь по пути разрубая паутину. Грегор с орущей Босоножкой замыкали движение.
На самом верху золотистая летучая мышь сделала какой-то хитрый маневр, изобразив фигуру в виде восьмерки, и под защитой меча Люксы подземные один за другим вырвались на свободу.
Внезапно Грегор увидел, как сверху метнулась длинная шелковая нить с петлей на конце, захлестнула руку Люксы, в которой та держала меч, и сдернула ее с летучей мыши. А пара полосатых лап подтянула ее, как рыбу на крючке.
И челюсти королевы Араньи разомкнулись, нацеливаясь на шею Люксы.
ГЛАВА 18
Крик ужаса застрял у Грегора в горле. Люкса была на волосок от смерти. И знала об этом сама. Она отчаянно извивалась, стараясь высвободиться из шелковых пут, стягивавших запястье, пыталась перегрызть их зубами, но нити были слишком крепкими.
Грегор в панике оглядывался, ища глазами оружие. Что у него есть? Босоножкины трусики? Печенье? Ну почему, почему ему не дали меч?! Он же тот самый придурочный воин, разве нет? Пальцы его судорожно шарили в торбе и вдруг наткнулись на банку рутбира. Рутбир! Выхватил банку и принялся яростно трясти ею, крича:
48 
