92 
Наверное, что-то подобное испытывает в сражениях Живоглот.
— К морде! — скомандовал Грегор Аресу. Эта стратегия неплохо сработала в прошлый раз, а хвоста у Мортоса теперь не было, отгонять их ему было непросто.
Но там, в Регалии, Мортос дрался иначе. Сейчас в его действиях не было никакой логики — движения были хаотичны и непредсказуемы. Его не волновала собственная участь — единственным его желанием было убить Грегора. Мортос бросался на них снова и снова, не обращая внимания на атаки Грегора и собственные раны и лишь пытаясь найти врага и вонзить в него свои когти.
— Назад! — велел Грегор, и Арес отлетел на безопасное расстояние. — Нам нужен план! — тихо сказал Грегор, пытаясь соорудить из рукава рубашки что-то вроде повязки на левую руку.
— Он еле удерживает равновесие, — ответил Арес.
— Так давай воспользуемся этим, — предложил Грегор.
Арес начал накручивать вокруг Мортоса быстрые круги. Крыс скоро потерял ориентацию, закачался, но все равно продолжал отчаянно сражаться. Грегору удалось нанести несколько ударов по его передним лапам, но больше меч ничего не мог с ним сделать.
— Мне нужно подобраться к нему поближе! — крикнул Грегор.
— Держись! — ответил Арес и неожиданно закрутился вокруг своей оси, словно буром пронзая воздух, и Грегор вдруг оказался уже прямо под передней лапой Мортоса. Он воткнул кинжал в мягкую плоть. Мортос издал душераздирающий вопль и отшатнулся, обдав Грегора фонтаном горячей крови.
— Назад, Арес! — кричал Грегор. — Наза-а-а-ад!
В его крике звучало отчаяние. Этот маневр… он был очень опасным. Практически смертельным.
Еще до того как Арес расправил крылья, Грегор понял, что столкновения с когтями Мортоса им не избежать. Он выставил вперед меч — но было поздно.
— Арес! Нет! — кричал Грегор.
Словно в замедленной съемке он видел, как Мортос цепляет Ареса за крыло, переворачивает мордой к себе и тянет. Грегор метнул в крыса кинжал и обеими руками вцепился в рукоять меча. Когда зубы Мортоса сомкнулись на шее Ареса, лезвие меча Грегора вошло прямо в сердце Мортоса. И пару секунд они так и стояли: соединенные зубами, когтями и мечом друг с другом. Потом Мортос издал жуткий вопль и изо всей силы ударил передней лапой в грудь Грегора. Грегор выпустил меч и полетел назад, упав с высоты на каменный пол пещеры. Он прижал руку к груди: когти крыса прорвали его доспехи, и теперь у него в груди была дыра. Ему казалось, что он мог почувствовать, как бьется его сердце.
А над ним все еще висел, покачиваясь, Арес, зажатый челюстями Мортоса. Наконец крыс разжал хватку, и Арес замертво рухнул на землю.
Мортос ухватил меч, торчавший из его груди, пытаясь вытащить его, но у него ничего не получалось — он медленно оседал на все четыре лапы, заваливаясь на один бок, и в конце концов перевернулся на спину.
Грегор знал, что они мертвы. Оба — и Арес, и Мортос.
Потому что ему было слышно дыхание только одного живого существа.
И это был он, Грегор. Он все понимал. Ему было больно и страшно. Но он все-таки через силу пополз к своему побратиму.
Арес лежал на спине, его крылья были неестественно изогнуты. Вся передняя часть его шеи была разодрана в клочья. Грегор положил голову на кровоточащую грудь друга, отчаянно надеясь услышать сердцебиение, хотя бы слабое…
— Арес! Не уходи, Арес! Не умирай, прошу тебя! Арес!
Но тот был уже мертв. Никто не может выжить с такими ранами. Даже Арес.
— Арес!
Правой рукой Грегор дотянулся до когтя Ареса и зажал его в кулаке. «Арес летящий, отныне мы породнились с тобой…» В голове у него бились эти слова, но он не смог произнести их вслух. И больше никогда не произнесет.
Все еще держась за коготь Ареса, Грегор перевернулся на спину и лег на крыло летучей мыши. Кровь текла из него очень быстро, толчками, смешиваясь с кровью Ареса. Струйки их крови неторопливо текли дальше и присоединялись к струйкам крови Мортоса.
«Вот и все, — думал Грегор. — Это конец». Кровь вытекала очень быстро. И некому было прийти ему на помощь. Никто даже не знал, где он.
Сандвич был прав. Он прав во всем. Мортос умер — и Грегор должен умереть. И они с Мортосом забрали с собой Ареса.
Пророчество настигло его. Он навеки останется здесь, погребенный глубоко под землей, где никогда не бывает солнечного света.
92 
