77 
— Ядовитый газ, — произнес Живоглот. — Он, видимо, выходит из вулкана.
— Но я его не вижу! — сказал Грегор. — Я вообще ничего не вижу!
Руки его дрожали, но он продолжал напряженно смотреть в бинокль.
— Он бесцветный, — произнес Говард.
— И без запаха, насколько я могу судить, — добавил Живоглот. — Ну да, конечно! Ветер! Ветер отогнал его от нас. Да прекрати же ты! — рявкнул он на Люксу. — Темп, нам здесь что-нибудь угрожает?
— Тяжелый, газ этот, тяжелый, — ответил таракан.
— Значит, он весь осел в колодце, — резюмировал Живоглот.
Грегор увидел, как маленькие мышата, извиваясь от невозможности дышать, корчатся и безжизненно каменеют под боком у матери — и опустил бинокль. Теперь, когда ветер слегка разогнал гарь и очистил воздух, агония зубастиков была видна невооруженным взглядом.
Зрелище было ужасное: корчащиеся тела, оскаленные зубы, лапы, до последнего пытающиеся сражаться с невидимым врагом…
— Найк, ты не могла бы закрыть Талии обзор? — попросил Говард. — Она и так видела слишком много.
Найк укрыла Талию своими крыльями.
— Иди сюда, Босоножка! — Грегор схватил сестру в охапку и отвернул ее лицо в сторону от жуткого зрелища, хотя она и не выглядела расстроенной или потрясенной.
— Нет, Гре-го, отпусти меня! — потребовала она.
— Оставь меня в покое! — Люкса высвободила руку с мечом и со всей силы вонзила меч в плечо Живоглота.
— А-а-а-а-а-а! — взревел крыс, отшатываясь. Из раны хлестала кровь.
Он открыл пасть, демонстрируя свои вновь отрастающие зубы. Аврора повернулась, и Люкса вскочила на ноги. С лезвия меча стекала кровь Живоглота.
Грегор оставил Босоножку и вовремя успел выставить свой меч между Люксой и крысом, когда тот крикнул в лицо девочке:
— Прекрасно, ты, сопля несчастная! Лети — и сдохни там просто так, ради собственного удовольствия!
— Тс-с-с, — сказала Босоножка, — ты слиском громкий.
Люкса побежала к выходу из пещеры, готовясь прыгнуть на спину Авроре. Но тут она увидела мышей. И встала как вкопанная, одной рукой уже держась за холку летучей мыши.
Предсмертные крики постепенно стихали. То тут, то там еще было видно какое-то движение, но все реже и все слабее. А потом все смолкло и затихло. Люкса всхлипнула и заревела. Не как королева, а как маленькая девочка.
— Тс-с-с, — сказала Босоножка, поглаживая ее по руке. — Тс-с-с. Мыски спят.
ГЛАВА 23
— Они ведь спят, да, Гре-го? Правильно? — спросила малышка, нахмурив бровки.
— Правильно, Босоножка, правильно, — ответил Грегор, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Они спят.
Он всегда говорил ей эти слова, когда речь шла о смерти. Когда они наткнулись на детской площадке на мертвую птичку, он сказал ей, что птичка устала и спит, а потом, когда Босоножка не видела, завернул птичку в газету и выбросил в помойку. И когда Босоножка на следующей прогулке не нашла птичку на старом месте — она решила, что птичка выспалась, отдохнула и улетела домой, к деткам. И Грегор радовался тогда вместе с ней.
Раз он не смог сказать ей, что та пичуга была мертва — про мышей он тем более не мог ей ничего сказать. Он не хотел приносить ей горе своим рассказом.
— Я знаю. Они просто легли спать. Как в той песенке, — продолжала Босоножка.
— Точно, Босоножка, как в той песенке, — механически подтвердил Грегор.
— Живоглот… Мы можем сделать хоть что-нибудь? Хоть что-нибудь? — В голосе Люксы звучали отчаяние и горечь. — Пожалуйста!
— Нет, Люкса, — ответил крыс, и Грегор вдруг подумал, что первый раз слышит, как Живоглот называет Люксу по имени. — Мы ничего не можем сделать для них. И никто не может.
— Можно я посмотрю в твои стеклышки? — обратилась Люкса к Грегору, и он протянул ей бинокль.
На самом деле все было прекрасно видно и без бинокля, но надо сказать, с биноклем картина представлялась еще чудовищней. Люкса взяла бинокль и приставила к глазам.
— Значит, вот оно как, — произнесла Люкса тихо. — Значит, вот как они планировали всех уничтожить.
— И никакого сопротивления со стороны зубастиков, — добавил Арес.
— Ты уже можешь отпустить меня, — сказал Картик тихо, и Арес освободил его из своих когтей. Зубастик свернулся калачиком и спрятал мордочку в шерстке.
77 
