очень нудно 
85 
- Что тут происходит?
Васильич тяжело вздохнул, оглядывая поле боя. Из-за его мощных плечей выглядывали ладные парни в военной форме. Толпа стала незаметно рассасываться, просачиваясь под незакрепленный вдоль стен брезент, оставляя на полу главных действующих лиц.
* * *
- Да верю я вам, верю, - в отчаянии взревел староста. Все участники драмы со стороны пришельцев опять сидели у него за столом. Заплаканная Екатерина заматывала голову Тира чистой тряпочкой. Пард, уже слегка протрезвевший, свесив голову ниже колен, сидел, как мышка, в углу, благоухая смачным перегаром. Он только что прослушал всю эпопею, пересказанную всеми по очереди.
- Да, заварили вы кашу… По нашим законам, всех вас нужно выдать обиженным. Глаз за глаз, так сказать. Шутка ли? Две сломанные челюсти, перелом ребер, шейки бедра… кстати, чем ты его так? - Перечислял, все больше воодушевляясь, Васильич.
- Не знаю. Наверное, сам упал, они же все пьяные были, - виновато пробурчал Тир, у которого раскалывалась голова, и немилосердно болело все избитое тело, прося отдыха.
- Спасибо, что нож в ход не пустил, а ведь мог бы? Тогда вы точно живыми не ушли бы… Трупы здесь не прощают. - Посерьезнев, добавил староста.
Рыся все время плакала, икала и никак не могла остановиться. Расстроенная Катерина поила ее каким-то местным варевом и гладила по голове, с опаской косясь на пальчики девочки, безобидно теребящие краешек клеенки. В пылу боя исчезла крыска. Вспомнив о потере любимицы девочка еще больше расстроилась.
- В общем, так. Вам отсюда нужно уходить. Этим уродам я вас не выдам, но и оставить не могу. Вы - мутанты. Значит, вне закона, вас все равно постараются убить. А резни на своей станции я не потерплю. Вы вон двое, каждый человек по десять укокошите, пока они до вас доберутся. Деньги оставьте, от трактирщика откупимся. На других станциях они вам ни к чему. Говорят, там валюта - патроны. Вот их и нужно искать. Мужики теперь с вами не пойдут, хоть золото им пообещай, они мутантов боятся.
- Но ведь здесь полстанции мутантов, - не выдержала Травка. - Тир только отбивался. Они же первыми напали.
- А кто заставлял твоего друга с ними пить? Кто им деньги показывал? Вы хоть представляете, с кем тут приходится иметь дело? Выжило самое отребье, которые убьют, обкрадут, будут есть трупы, но не пропадут. То, что у их детей по шесть пальцев, они мутациями не считают, а вот все, не похожее на них… Держусь только потому, что они без меня сдохнут, и сами знают это. У меня - товары, электричество, вода, вентиляция. Но бунт я не переживу. - Погрустнел староста. - Да и народу осталось уже так мало, что лишняя смерть - это преступление.
- А вы уйдите от них, - всхлипывая, пробурчала Рыся.
- Дык, я ж говорю, помрут они без меня. И так, сами видели, сколько уже на последнем издыхании. Для них такие развлечения - глоток свежей воды. Потому и пьют, что вымирают напрочь. У вас, я вижу, не так. А ведь ваша Молодежная тоже почти на поверхности, я помню.
- Выжили только те, кто привык каждый день есть плесень, а кто побрезговал - давно умерли. - Жестко объяснила Травка, впервые не добавив неизменное «мама говорила». - Я оставила тете Кате баночку про запас. Здесь такая плесень должна быть. Она близко к поверхности заводится и там, где мокрицы. Они ею питаются.
- Хорошо, попробуем и это. Может, выживет хоть кто-нибудь. - Васильич уныло посмотрел куда-то в сторону.
Ребята ушли тайком, когда бурлящая от возбуждения станция наконец-то улеглась. Васильич проводил их за посты, а Катерина расцеловала всех в прихожей. Она никогда не выходила из «дома».
- Идите на «Парк», что ли? - Вон, Кирилл проход видел. Не знаю даже, что еще посоветовать, - вздохнул Васильич, махнул рукой и пошел обратно.
- Васильич, - вдруг позвал Кирилл. Тот остановился.
- Спасибо еще раз, - крикнул парень, а остальные подняли руки в последнем приветствии.
- Сочтемся, - глухо прозвучало в ответ. Васильич постоял, что-то переваривая, будто хотел еще что-то добавить, еще раз махнул рукой, и, сгорбившись, поплелся обратно. Стало видно, что ему уже давно перевалило за полтинник.
* * *
Подавленное молчание забившихся в убежище, избитых и почти потерявших надежду, ребят, первой нарушила Травка. Резкий переход от эйфории к полному отчаянию, крушение последней надежды, доконало девушку. В мрачной, одетой в мешковатую одежду, безжизненно вялой фигуре, трудно было узнать то жизнерадостное, выросшее в любви и заботе создание, которое еще так недавно было выброшено волею случая за пределы родного дома. Дикая ярость поднималась из глубины души замершей в отчаянии девушки. Руки у нее тряслись и сжимались от ненависти, пока, наконец, ее не прорвало.
85 
