33 
– О боже. – Энджи перевела взгляд на Никоса, плескавшего водой на Ариадну.
– Теперь ты понимаешь, почему я так хотела, чтобы мой сын встретил хорошую девушку. Насмотревшись на беспринципное поведение своего отца, он стал цинично относиться к женщинам. Но после гибели той девочки…
Энджи сидела неподвижно, словно парализованная. На душе у нее кошки скребли. Никос не играл с Тиффани, он защищал свою мать и младшую сестренку…
От моей сестры.
К горлу подступила тошнота.
– С тобой все в порядке? – Элени встревожено посмотрела на нее. – Ты очень бледна.
– У меня болит голова. – Энджи поднялась. – С вашего позволения я пойду прилягу.
– Конечно. Наверное, ты перегрелась на солнце. У тебя очень светлая кожа, и ты должна ее беречь, чтобы не обгореть. – Элени взяла девушку за руку. – Я слишком много всего тебе наговорила. Надеюсь, я тебя не слишком расстроила.
– Нет. – Энджи вымученно улыбнулась. – Со мной все в порядке. Правда.
Покинув террасу, девушка поднялась к себе и едва успела дойти до ванной, где ее стошнило.
– Meus Dios, что с тобой? Ты заболела? – послышался у нее за спиной резкий мужской голос.
Застонав, Энджи опустилась на пол.
– Не сейчас, Никос. Мне нужно побыть одной.
– Выглядишь так, будто тебе нужен доктор.
– Со мной все в порядке. Правда.
– Если бы это было так, ты бы не убежала с террасы, словно за тобой гнались все гончие ада, и тебя бы не тошнило. – Нагнувшись, он поднял ее и усадил на стул, затем намочил полотенце и вытер ей лицо. – Давай я отнесу тебя в постель и вызову доктора. Наверное, ты перегрелась на солнце.
Энджи покачала головой, удивляясь, почему его внезапная заботливость причиняет ей боль. Но она знала ответ на свой вопрос – у нее нет причин находиться здесь. Она заставила Никоса жениться, чтобы отомстить ему за смерть сестры, а теперь выяснилось, что он не совершал преступления, в котором она его обвиняла.
Неудивительно, что он так зол на меня…
Неудивительно, что он с таким презрением отзывался о Тиффани.
Еле слышно выругавшись, Никос поднял Энджи на руки и отнес в спальню. Уложив ее на кровать, он позвонил по телефону и отдал распоряжения. Через несколько минут две горничные принесли подносы с напитками и разнообразными деликатесами.
– Наверное, ты мало ешь, – хрипло произнес Никос, наливая ей чай. – Попробуй эти пирожные. Они очень вкусные.
– Я не смогу проглотить ни кусочка. – Ее по-прежнему тошнило, в висках пульсировала боль.
Отпустив горничных нетерпеливым жестом, он сел рядом с ней. Его красивое лицо было серьезным.
– Расскажи мне, что произошло.
Потрясенная, она с трудом могла говорить.
– Твоя мать…
– Моя мать расстроила тебя? – Его темные брови сошлись на переносице, и Энджи поспешно покачала головой.
– Нет. То есть да, но в этом не было ее вины. – Ее глаза наполнились слезами, и она, собравшись с духом, посмотрела на него. – Твоя мама рассказала мне, Никос… Она все мне рассказала.
Глава девятая
Никос ошеломленно уставился на нее.
– Что ты имеешь в виду под словом «все»?
Энджи сглотнула.
– Что у Тиффани был роман с твоим отцом, – с трудом вымолвила она. – Я не знала…
– Никто не знал. Я позаботился об этом. Поведение моего отца и так уже навлекло немало бед на нашу семью. Моя мать не пережила бы нового потрясения.
– Почему ты ничего мне не рассказал?
Никос пожал плечами. Выражение его лица было холодным и отчужденным.
– Если бы ты узнала правду, ты бы обратилась в прессу. Когда моя мать в последний раз узнала из газеты подробности любовных похождений отца, она попыталась покончить с собой. Моя сестра, моя четырнадцатилетняя сестра, нашла мать лежащей на ковре в луже собственной рвоты. Рядом валялся пустой пузырек из-под таблеток и раскрытая газета. К несчастью, та девушка решила сделать деньги на своей связи с моим отцом и поделилась с прессой пикантными подробностями их отношений, большинство из которых были ложью.
Энджи закрыла глаза.
Так вот, значит, почему он ненавидит прессу.
– Твоя мать пыталась покончить с собой…
– Да. Ее брак с отцом нельзя было назвать счастливым, но такого публичного унижения она вынести не могла. Теперь ты понимаешь, почему я хотел как можно скорее вернуть ей бриллиант.
Энджи все понимала. Она чувствовала себя ужасно.
– Что бы ты обо мне ни думал, я бы не обратилась в прессу.
33 
