27 
— Сойдет, — сказал он злобно и потащил ее к двери.
Ассиметричные бретельки ее серебристого платья неровно спадали ей на плечи, рискуя в любой момент обнажить ее великолепную грудь. Он знал, что это всего лишь хитроумный дизайнерский ход, но, зайдя в белое здание под стук ее десятисантиметровых шпилек, он увидел, как все мужчины буквально свернули шею, уставившись на нее.
Ив с каменным выражением лица подняла под бородок, притворяясь, что не замечает их. Она сохраняла грацию и достоинство. Но он словно ощущал приступ еле сдерживаемого ею неистовства.
Раньше он бы гордился собой, зная, что обладает женщиной, желанной всеми остальными. Он бы принял это как должное — просто несколькими завистниками больше, да и все.
Все изменилось в Венеции. И теперь, глядя на этих свернувших шею мужиков, он испытал приступ бешенства.
Почему? Неужели он и правда такой собственник? Или это из-за того, что она его жена?
Только номинально, снова напомнил он себе. А сегодня он наконец насладится местью. Как только Ив увидит свою давнюю любовь, она все вспомнит. И поймет, что попалась.
— Талос! — К нему, улыбаясь, направлялась его знакомая светская львица, в свои тридцать с небольшим уже в третий раз вышедшая замуж, на сей раз за греческого магната. — Какой приятный сюрприз, мой дорогой! Твоя помощница передала мне, что ты не сможешь прийти. А… — Она потрясенно уставилась на Ив. — О боже! Ив Крейг. Я и не ожидала — не могла и подумать, что вы…
— Скиннер здесь? — прервал ее Талос.
Женщина в оцепенении пожирала глазами Ив, но наконец перевела взгляд на Талоса, кусая губу.
— Я слышала, что ты в Австралии. Если бы знала, что ты придешь, я бы его не пригласила, — пролепетала она. — Прошу, дорогой, мне не нужны проблемы!
— Не беспокойся, Агата, — ответил Талос, расплываясь в улыбке. — Мы просто немного поболтаем.
Она облегченно выдохнула:
— Я прослежу за тобой.
Она воззрилась на Ив, но когда фотографы подошли, чтобы сфотографировать их, обняла ее и, улыбнувшись, послала воздушный поцелуй.
— Я и не знала, что вы с Талосом все еще вместе, дорогуша.
— Вместе, — откликнулась Ив холодно, сложив руки на груди в ожидании Талоса.
Стиснув зубы, Талос смотрел вниз, перегнувшись через перила. Внезапно через весь зал — танцплощадку и разноцветный деревянный бар с полуобнаженными барменами, лично отобранными Агатой, — он увидел своего врага, Джейка Скиннера.
Талос бросил взгляд на Ив, ожидая, что она заметит высокого американского магната. Но она смотрела на Талоса, испепеляя его взглядом синих глаз.
— Наслаждаешься? — сказала она едко. — Так вот почему ты женился на мне! Чтобы таскать на вечеринки, как ручную куклу?
— Я могу делать с тобой все, что мне вздумается, — холодно ответил он.
Взяв Ив за обнаженную руку, он провел ее вниз по ступенькам, в зал — поближе к Джейку Скиннеру.
Обернувшись и увидев Талоса, крепкий американский плейбой раскрыл рот от удивления. И стал нервно озираться в поиске выхода.
— Ксенакис, это публичное место. Даже не думай о том…
— Расслабься. Я здесь просто развлекаюсь.
Скиннер облегченно выдохнул.
— Без обид, так? — спросил он, пытаясь придерживаться шутливого тона. — Слушай, да я отдал тот документ в печать только потому, что, как мне показалось, ты нарушаешь закон.
«Да, и еще надеялся урвать большой куш для себя и своим акционеров», — подумал Талос. Он широко улыбнулся:
— Конечно, я все понимаю. Я ведь был виноват. А все… — он посмотрел на Ив, — должны платить за свои преступления.
Ив, нахмурив брови, смотрела на него, пытаясь вникнуть в смысл его слов. До Джейка Скиннера ей не было никакого дела.
Почему это не сработало? Скиннер был любовью всей ее жизни. Должен был быть. В чем еще могла быть причина ее хладнокровного предательства в июне. Так почему же она не реагировала на его присутствие? Не произнесла его имени, в замешательстве от внезапного воспоминания обернувшись к Талосу и с ужасом понимая, что попала в ловушку?
Стиснув зубы, Талос обратился к своему врагу с фальшивой улыбкой:
— И чтобы доказать тебе, что я не обижаюсь, Скиннер, вот тебе мое подтверждение мира.
Он подтолкнул к нему Ив. Ошеломленно уставившись на Скиннера, она оступилась и с трудом удержала равновесие на своих высоченных шпильках.
Американец раскрыл рот и срывающимся голосом произнес:
27 
