24 
Но она их уже вызвала.
— Эбби сейчас ходит по лезвию бритвы, — сказал Люк, и внутри у него все съежилось. Ему было трудно сознавать, что сам он только добавляет жене проблем. — Она полагает, что ее мать убили. И вероятно, кто-то из людей, кого Эбби считает своими друзьями. Ее саму едва не убили. И еще она перестала верить своему мужу.
Впервые с тех пор, как он знал ее, Люк увидел симпатию в глазах Кэтрин.
— Это трудно, я знаю, — сказала она, застегивая кобуру. — Брак достаточно трудная штука и в нормальных условиях. А уж с нашей работой...
— Да уж, — согласился он и опять спросил себя, не стоит ли ему сказать Эбби правду, а там будь что будет.
— Но признаться во всем жене — это плохая идея, — проговорила Кэтрин, будто прочитав его мысли.
Он хохотнул:
— Ты что, экстрасенс?
— Нет, — усмехнулась Кэтрин. — Только ты — не первый агент, который хочет рассказать своей половине правду.
Люк посмотрел на Кэтрин. Ее лицо казалось абсолютно спокойным, но Люк знал ее достаточно давно. Он знал, что когда-то она была помолвлена с врачом, но затем они расторгли помолвку.
— И ты? — спросил он спокойно.
Ее глаза заметались, но через секунду она уже опять твердо смотрела на него.
— Да. Но если ты об этом кому-нибудь скажешь, я буду все отрицать, назову тебя лжецом и, возможно, даже напишу на тебя донос.
Она выдала все это почти без улыбки.
— Но я это сделала. Я сказала своему жениху правду. Знаю, что это было против правил, но мне казалось, он должен знать, на ком женится.
— И?..
— И... ты знаешь, кто мой муж. Он один из нас.
— Твоему жениху это не понравилось?
— Можно и так сказать, — пожала плечами Кэтрин. — А можно сказать, что у него так сверкали пятки, когда он сбежал от меня, что я чуть не ослепла.
— Мне жаль.
Она пожала плечами снова.
— И мне. Было. Знаешь, Дэвид неплохой парень. Он просто не был готов жениться на женщине, которая, как оказалось, не аналитик программного обеспечения, а Джеймс Бонд в юбке. — Несколько секунд она сидела с таким отсутствующим видом, будто унеслась в прошлое. Потом резко встала. — Так, хватит воспоминаний! Мне пора идти, если ты хочешь, чтобы я подобрала твою жену в полдень.
— Верно. И спасибо тебе, Кэт.
— Пока не за что.
Она шла через офис, стройная, энергичная, с высоко поднятой головой, но Люка трудно было обмануть. Он слышал горечь в голосе Кэтрин и знал, что боль от предательства жениха все еще мучит ее. Он оценил тот факт, что она вообще ему в этом призналась. Это был огромный риск. Если когда-нибудь всплывет, что она рассказала про их агентство гражданскому лицу, ее карьера закончится. Но в то же время он задавал себе вопрос: может быть, Эбби отреагирует иначе? Принесет ей это известие новый шок или огромное облегчение?
Вероятно, он никогда этого не узнает.
— Спасибо, что пришла, — сказала Мэри, открывая Эбби дверь. — Кен хочет, чтобы ты послушала запись.
Эбби с облегчением сбросила босоножки на высоких каблуках, которые выбрала утром, чтобы не надевать закрытые туфли на повязку. Но после нескольких часов, проведенных на ногах, она чувствовала такую боль при каждом шаге, что мечтала только добраться до дома и рухнуть прямо за порогом.
— В полиции есть копия, но он сохранил оригинал. Я не думаю, что они знают про это, но...
Мэри пожала плечами и направилась в кабинет мужа. Эбби шла за подругой, поглядывая по сторонам. На стенах было много картин, которые нарисовала сама Мэри. В доме было тихо и прохладно, и Эбби немного позавидовала покою, которым веяло от каждой мелочи.
— Кто-то позвонил вам и обвинил тебя в убийстве моей матери?
— Да. — Мэри застыла посреди лестницы, потом повернулась и посмотрела на Эбби. — Для меня очень важно знать, что ты веришь, что я никогда бы не причинила вреда Банни. Как бы она меня ни доводила. А ты знаешь, как она меня доводила.
Эбби порывисто схватила руку Мэри и сжала ее.
— Дорогая, я это знаю. — Она с трудом улыбнулась и добавила неестественно весело: — К тому же мамочка могла довести до бешенства кого угодно. Даже меня.
Глаза Мэри наполнились слезами, но она смахнула их и улыбнулась в ответ.
— Спасибо тебе. Правда. Спасибо тебе.
Эбби отпустила ее руку и пошла вверх по лестнице. Они с Мэри знали друг друга всю жизнь. Когда они были детьми, Мэри открыто проявляла свой буйный, дикий нрав, который, однако, делал ее очень жизнелюбивой и обаятельной. Но со временем она стала более сдержанной, более мягкой. И вообще, такая милая и изящная женщина, как Мэри, просто не могла никого убить. Тем более мать своей лучшей подруги.
24 
