48 
— Совсем немного. — Райан прислонился к дверному косяку, наблюдая за ее реакцией. — Нравится?
— Я в восторге. Я и подумать не могла… снаружи все выглядит… — Она не нашла подходящих слов и покачала головой. — Это идеально.
— Хочешь позавтракать сейчас или после того, как посмотришь остальное?
— После…
— О да, причина номер четыре. — Он с улыбкой повел ее к арке и спиральной лестнице. — Я лишаю тебя аппетита. Думаю, ты не признаешься мне, почему? Раньше женщин от меня никогда не тошнило.
Она захихикала.
— Меня от тебя не тошнит. Просто у меня в животе все холодеет.
— Холодеет? — приподнял он бровь. — Это хорошо или плохо?
— Хорошо, если ты хочешь похудеть.
— Не надо. Ты мне нравишься такой, какая ты есть. — Он шел прямо за ней, и она всей кожей ощущала, что они здесь одни.
— Значит, сюда никто не заглядывает?
— Это очень негостеприимная часть Гленмора. Берег слишком опасный, поэтому тут и построили маяк. Моя гостиная.
Дженна вошла в очередную круглую комнату с высокими потолками и стеклянными стенами. Она была отделана в соответствии с окружающим побережьем — деревянные полы, коврики из водорослей, белые диваны. Оттенки голубого и изысканные коряги добавляли стиля. В центре комнаты стояла дровяная плита.
— Никогда не видела такой красоты. Я даже представить себе не могу — как это, жить в подобном месте.
— При покупке это был всего лишь остов. — Райан прошелся к окну и вернулся обратно. — Я потратил год на то, чтобы сделать место пригодным для жилья.
— Где ты жил, пока тут шел ремонт?
— Здесь и жил. Среди руин.
— Ты сам все делал?
— Все, кроме установки стекла. Я использовал много стекол, причем больших, а их одному человеку не поднять.
Она потрясенно осмотрела комнату.
— И ты сам все проводил… водопровод, электричество?
— Я же доктор, — протянул он. — Я привык соединять трубки и электрические цепи. Возводить стену не труднее, чем сращивать кость, — в общем и целом надо просто выровнять предмет.
Дженна восхищенно покачала головой и продолжила подъем по лестнице. Она толкнула дверь и обнаружила роскошную ванную с душем. За другой дверью скрывалась маленькая гостевая комнатка. Решив про себя, что она в жизни не встречала такого идеального дома, Дженна преодолела последний оборот лестницы и оказалась в раю.
Хозяйская спальня была сделана так, чтобы выжать максимум из положения маяка — акры стекла с видом на Гленмор на все триста шестьдесят градусов.
Дженна утратила дар речи. Она медленно прошла по периметру потрясающей комнаты. Краешком глаза она видела кровать невероятных размеров и Райана, который наблюдал за ней от порога. Интимность этого места была непривычной и волнующей.
Едва дыша, она разглядывала сверкающее море. С каждым шагом картинка менялась. Вот далеко внизу сгрудились крутые скалы, которые наверняка пустили на дно океана немало лодок и кораблей. Еще пара шагов, и перед ней тропинка, лентой извивающаяся по травяным склонам. Еще шаг, и она уже смотрит на остров, на пурпурные заросли вереска, покрывающие дикие пустоши.
— Это все равно что жить на улице.
— Такова была задумка.
— Я вижу все, кроме людей, — прошептала она. — Людей нет.
— Вон за тем пригорком ферма Скотта. — Райан теперь стоял прямо у нее за спиной. Он обнял ее за плечи и показал, где находится ферма. — Но вся эта земля находится под охраной государства. Никаких зданий. Никаких людей. Иногда увидишь человечка вдали на побережье, но спуститься сюда никто не может, скалы слишком опасные. Тропинка, по которой мы шли, — единственный путь к дому.
— Никогда не бывала в таком безупречном месте. — Дженна затаила дыхание, каждой клеточкой тела ощущая его прикосновение. Его сильное тело, его мускулы. Сердце ее колотилось, она подняла глаза на потолок — и вновь увидела стекло. — Тут, наверное, жутко в шторм?
— Стекло очень прочное. Удивительно, как оно блокирует звуки. Ты боишься штормов? — Он мягко развернул ее к себе, и ей неожиданно пришло в голову, что ее чувства к нему куда более пугающие, чем ураган.
— Не знаю. — Она смотрела в его глаза и понимала, что ее жизнь меняется безвозвратно. Она не просто не доверяла своим чувствам, она знала, что не должна их испытывать. Она должна думать о Лекси. Но Лекси сейчас здесь нет, не так ли? Может, у них нет будущего, но настоящее определенно есть. Она не только мать, она — женщина.
48 
