очень нудно 
34 
Не спеши, Саймон, не спеши. Не торопи события. Помни, сначала ты должен подарить наслаждение ей, уговаривал он себя.
Саймон ожидал робости, стеснения, долгих прелюдий — но тут Дженифер снова вздрогнула, тихо ахнула и сдалась. Сдалась безоговорочно и чистосердечно. Губы ее, налившись жаром и страстью, впились в губы Саймона, руки взметнулись, тонкие пальцы зарылись в его волосы. Языки молодых людей встретились, сплелись в завораживающем, чувственном танце, и по жилам Саймона потек огонь. Одной рукой продолжая перебирать пряди его волос, Дженифер скользнула другой по обнаженной груди возлюбленного. И со стоном всем телом выгнулась ему навстречу, пробуждая в его чреслах еще более жгучее желание.
Но Саймон не мог позволить себе потерять голову. Сейчас от него требовался весь накопленный годами опыт любовной игры, чтобы доказать Дженифер — он не Грегори Бенбоу.
Дженифер сотрясала неуемная дрожь. Молодая женщина уже обеими руками цеплялась за плечи Саймона, всем телом вжимаясь в него. А у него уже подкашивались ноги. Как же хотелось скорее подхватить ее на руки, отнести на кровать, стать с этой женщиной единой плотью! Никогда и никого он еще не желал так, как Дженифер.
Не глупи! — одернул он себя. В конце концов это всего лишь еще одна женщина. И на ней свет клином не сошелся.
Дженифер шевельнулась в его объятиях.
— Тебе не кажется, что на мне слишком много всего надето? — пробормотала она.
Вообще-то Саймон собирался раздевать ее медленно и со вкусом, превратив это нехитрое действо в долгий любовный ритуал обольщения. Но в глазах Дженифер он прочел нечто заставившее его разом забыть свой план. Два быстрых биения сердца, два быстрых движения — и вот уже свитер отлетел куда-то в сторону. Ни один из обуянных страстью любовников даже не проводил его взглядом. Под свитером на Дженифер оказалась лишь крохотная маечка, еще миг — и она разделила судьбу свитера.
Грудь молодой женщины была небольшой, но идеальной формы, высокой и упругой. Кожа — белее снега, мягче шелка. Саймон с трудом сглотнул.
— Ты так прекрасна. Я просто схожу с ума.
Дженифер улыбнулась, не скрывая удовольствия.
— Правда? Правда?
— Хочешь неопровержимых доказательств? — Саймон опустил руки на талию молодой женщины, скользнул ладонями ниже, теснее прижимая ее к себе, так что бедра их соприкоснулись и она ощутила твердый бугорок у него под джинсами.
Дженифер вскинула на Саймона сияющий взгляд, в котором смешались застенчивость, радость и гордость. До чего же она была открыта, вся как на ладони. Он безошибочно читал самые сокровенные ее эмоции.
Но отвечать на подобную открытость такой же открытостью отнюдь не собирался. Саймон ни перед кем не привык демонстрировать подлинных своих чувств.
Дженифер уже расстегивала ему ремень.
— Возьми меня в постель, Саймон, — порывисто попросила она. — Видишь, я уже не боюсь, не сомневаюсь. Я не могу ждать.
Бедра ее круговыми движениями терлись о бедра Саймона. О какой выдержке, о каком тщательно продуманном плане обольщения тут могла идти речь? Всей душой стремясь навстречу долгожданному мигу, Саймон рванул застежку джинсов возлюбленной, нетерпеливыми руками потянул грубую ткань книзу. Дженифер неловко помогала ему. А когда он прихватил заодно тонкую полоску кружевных трусиков, из горла молодой женщины вырвался очаровательный смешок.
Вот что любил в ней Саймон — эту искренность, эту щедрую самозабвенность. Любил?! Нет, это слово тут ни при чем — ни о какой любви речь не идет и идти не может. Любовь — слово не из его лексикона, понятие это ему неведомо. Просто у Дженифер прелестный смех. И что с того?
— Саймон…
Она стояла перед ним, прекрасная в своей наготе, и с горящими глазами ждала продолжения. Саймон тряхнул головой. До отвлеченных ли рассуждений о смысле тех или иных понятий в такой момент?
— Твоя очередь, — улыбнулся он. — Действуй.
Склонив голову и закусив губу от детской старательности, Дженифер умудрилась справиться с ремнем на его джинсах. Приглушенный свет бра играл на разметавшихся черных волосах, подсвечивал теплый румянец кожи. Саймон поймал один из тугих локонов, и тот лег ему на ладонь спиралью черного шелка. Молодой человек с трудом сдержался, чтобы не произнести этого вслух. С чего бы это вдруг его потянуло на поэзию? Всему свое место. Поэзия хороша на сцене, но здесь, в спальне, абсолютно неуместна.
34 
