очень нудно 
33 
Он посерьезнел.
— Ты действительно хорошо себя чувствуешь?
На его лице промелькнуло беспокойство — очевидно, он вспомнил тот ее обморок, но Ванда успокаивающе улыбнулась ему, и они забылись в танце любви.
Стив перекатился на спину, увлекая ее за собой, и Ванда оседлала его. Он накрыл ее груди загорелыми руками и сжал соски. Двигаясь на нем, она не спускала глаз с его лица и постепенно наращивала темп.
Наконец, когда Стив больше не мог выносить эту сладкую пытку, он опустил руку к стыку их тел и кончиком пальца стал ласкать ее в самом чувствительном месте, а она не прекращала двигаться, испытывая неземное наслаждение.
Кульминация настигла обоих одновременно. Ванда наклонилась над ним, он прильнул к ее губам, и она бросилась в огонь, на этот раз увлекая за собой Стива. Он выкрикнул ее имя, когда они вместе сорвались с края пропасти.
К тому времени, когда Стив свернул на подъездную дорожку к ранчо деда, оставалось час или два до рассвета. Темное небо на востоке уже начинало алеть.
Всю ночь они с Вандой не прекращали любить друг друга и никак не могли насытиться. Но вместо того чтобы чувствовать усталость, он ощущал себя полным сил и невероятно счастливым. И это беспокоило его.
Стив заглушил мотор, чтобы не разбудить домочадцев, слез с мотоцикла и завел его в сарай. Постоял в темноте, снял шлем и аккуратно положил его на верстак. Голова кружилась от водоворота самых различных мыслей. Он сделал глубокий вдох и попытался подавить чувство сожаления оттого, что ему все-таки пришлось покинуть Ванду.
— Позднее свидание?
Он обернулся и увидел в дверях Алека.
— Какого черта ты здесь делаешь в такую рань?
Алек вошел в сарай и пожал плечами.
— У Дженни Фаулер начались роды.
Стив прищурился, глядя на него.
— У маленькой Дженни? У которой веснушки? И косички?
Алек рассмеялся.
— Ей уже двадцать пять. Веснушки по-прежнему есть, но вот косичек давно нет.
— Дьявол, мы стареем, — пробормотал Стив.
— И это возвращает меня к вопросу, — заметил Алек. — Почему такой старик, как ты, вдруг являешься домой перед рассветом?
Стив нахмурился.
— А разве тебя это касается?
— Нет. Но я все равно спрашиваю.
— Отвали, Алек.
— Успокойся, Стив. Я рад за тебя. — Подойдя к маленькому холодильнику, который держал в своем сарае Мэтт, он открыл дверцу и вытащил бутылку минералки. Отвинтив крышку, сделал большой глоток, закрыл бутылку и снова пожал плечами. — Вы с Вандой хорошо смотритесь вместе.
Алек, без сомнения, прав, но от этого Стиву не стало легче. Непонятное беспокойство теснило грудь.
— Мы не вместе.
— Но тебя все устраивает? — Он изогнул одну бровь.
— Не знаю.
— А что думает по этому поводу Ванда? — спросил Алек, прислонившись к верстаку. Он явно никуда не спешил.
— Разве тебе не надо принимать роды?
Алек махнул рукой.
— У нее это первый ребенок. Схватки все еще с интервалом в пятнадцать минут. Я сказал Дженни, чтобы она ехала в больницу, так что у меня масса времени.
— Прекрасно, — пробормотал Стив и добавил: — Ну а у меня его нет. Я устал. Собираюсь лечь спать.
— Все еще пытаешься убежать от себя?
Стив резко остановился, обернулся и пристально посмотрел на своего кузена.
— Что это должно означать?
— Ты прекрасно знаешь, что это означает, Стив. Ты убежал от своих чувств к Ванде тогда, пятнадцать лет назад, и убегаешь сейчас.
— Ты кто? Священник?
Алек рассмеялся, небрежно перебрасывая бутылку с водой из одной руки в другую.
— Не угадал. Просто в тебе я узнаю себя, каким я был несколько лет назад. Мне потребовалось много времени, чтобы понять, что я люблю Кэтти. Я чуть не потерял ее. Потому что был слишком глупым и упрямым.
— Какое отношение все это имеет ко мне?
Улыбка на лице Алека исчезла, и он поставил бутылку с водой на верстак.
— Самое прямое. Я тоже считал, что не заслуживаю счастья. По разным причинам. А в тебе говорят и чувство вины, и досада из-за того, что ты потерял Ванду, что Ванда предпочла Дейва, что ты покушаешься на его жену...
— Какой ты проницательный! Больше меня разбираешься в наших отношениях.
Стив иронично покачал головой, но старая боль снова дала о себе знать. Многие годы он позволял другим думать, будто уехал так скоропалительно из-за обиды на Ванду и Дейва. И никогда никому не расскажет правду. Да и что эта правда меняет?
33 
