32 
– И что же это? – рассмеялась Брук. – Неужели вино?
– Нет, радость моя. Нас объединяет любовь к тебе, – ответил Лео и коснулся губами ее дрожащих пальцев.
Раньше Брук не понимала, что приятного находят женщины в таких поцелуях и почему они тают при этом. Но, заглянув в глаза мужа и ощутив его легкие, невесомые поцелуи на своей коже, она почувствовала, как мурашки бегут у нее по спине, как ее бедра загораются огнем, напоминая о том, что она обнажена под платьем и готова упасть в его объятия. Уже готова.
– Так… так твой план заключается в том, чтобы продлить мои мучения? – выдохнула она.
– Продлить, любовь моя? Означает ли это, что ты мучаешься сейчас?
– Ты и сам это прекрасно знаешь. – Брук попыталась отвернуться, но Лео не позволил.
– Тогда мы с тобой в одной лодке, дорогая. Разве небольшая эротическая пытка сможет убить нас? Нет, она только усилит наше желание. Поверь мне.
Он помог ей сесть на низкое кожаное сиденье.
Брук с ужасом поняла, что и без того коротенькое платье поднялось непозволительно высоко, открыв кружевные манжеты чулок и узкую полоску кожи над ними. Она одернула подол.
Лео грустно улыбнулся, захлопнул дверцу и обошел машину, чтобы сесть за руль.
– Вынужден признать, – протянул он, – я вовремя отказался от первоначального плана, в который входил автомобиль с шофером и ужин в ресторане. Могу представить, как ужасно я чувствовал бы себя, сидя с тобой, такой соблазнительной и красивой, рядом на заднем сиденье просторного лимузина. Нет, я бы этого не вынес. Куда лучше сидеть за рулем, сосредоточившись на дороге. – Он повернул ключ зажигания, мотор «альфа-ромео» загудел, как разъяренный зверь, и автомобиль рванул с места в направлении города.
Брук решила поддержать разговор, чтобы отвлечься от назойливых мыслей и одолевавших ее чувств: никогда еще она не ощущала такого всепоглощающего желания.
– Может быть, ты наконец приподнимешь завесу тайны и расскажешь, что меня ждет?
Лео пожал плечами.
– Да, пожалуй, нет смысла и дальше скрывать от тебя наши планы на вечер. Я везу тебя в «Маджестик», в наш номер.
– О, Лео. Как это романтично!
Он повернул голову к жене и улыбнулся.
– Я надеялся, что ты так и подумаешь. Правда, теперь он выглядит иначе. Администрация гостиницы решила провести косметический ремонт с переустройством номеров – я прочел об этом в газете, пока пил кофе утром, и тотчас понял, что именно туда хочу привезти тебя сегодня. Мне кажется, это… то, что нам нужно. В конце концов, там прошла наша первая брачная ночь.
– И все ночи тех двух месяцев, которые ей предшествовали, – заметила Брук, тоже улыбаясь. План мужа ей очень понравился: он не смог бы придумать ничего лучшего, чем «Маджестик», для этого вечера. Проведенные в том номере дни и ночи, полные счастья и любви, возвращались к ней теперь приятными воспоминаниями. – Но я надеюсь, ты не станешь лихачить на дороге так, как в те времена.
– А ты все еще помнишь ту нашу безумную поездку?
– Разве такое забудешь?
Лео помрачнел и замолчал, и это очень удивило Брук.
– Я что-то не так сказала? – испугалась она. Его черты тут же прояснились, а губы растянулись в улыбке.
– Ты? Ты не можешь сказать что-то не так, любимая. Я просто на мгновение унесся мыслями в другой мир. Видишь ли, я вычитал в газете еще кое-что. Меня это очень заинтересовало, и теперь я хочу обсудить все с тобой.
– Да? И что же это?
– Во-первых, скажи мне, где, как тебе кажется, я приобрел одежду, которая сейчас на мне.
Брук с удивлением посмотрела на мужа и еще раз окинула взглядом его костюм.
– Ну… ммм… Модель явно итальянская. Это видно по крою. А вот марка… Я тебя хорошо знаю – ты покупаешь только самое лучшее. Но, если честно, модельера угадать не могу. Это не Армани. И не Гуччи. И уж конечно, не Бриони. Нет… не знаю. Сдаюсь! Скажи, не томи.
– Это Орзини.
– Кто? Я о такой марке не слышала. Она новая?
– Точно. Но вполне может обанкротиться и выпасть из мира бизнеса.
– Почему?
– Основная причина – отсутствие денег. И рыночная политика. Сейчас не лучшие времена для всех домов моды в Австралии.
Брук нахмурилась.
– Разве мы говорим не об итальянских модельерах?
– Нет. Владельца зовут Винс Орзини. Он австралиец итальянского происхождения. Его родители эмигрировали сюда тридцать лет назад. Ему двадцать семь лет, он родился и вырос в Сиднее. Винс изучал дизайн в здешнем колледже. А потом, несколько лет назад, взял в банке заем, прибавил к нему родительское наследство и открыл свое дело в Сюрри-Хиллс. Но у него всегда не хватало средств для достойной рекламы и продвижения на рынок своей марки. А сейчас его положение и вовсе бедственное. В утренней газете я увидел о нем статью, которая была напечатана рядом с репортажем о ремонте в «Маджестике». Меня поразила его преданность моде, и я наведался в его офис.
32 
